На протяжении всего хронометража Шеннон Мерфи удается сохранить баланс между трагичным и комичным.
Прекрасно выдержанный баланс между глупостью и искренностью точно произведут приятное впечатление, о котором вновь захочется себе напомнить через какой-то отрезок времени.
«Чики», несмотря на то, что это слово вроде бы устарело и мало кто им пользуется, современные и настоящие. Именно так живет южная провинция, именно так живут провинциальные проститутки. Хотя называть их путанами и жрицами любви совершенно не хочется.
Многообразие современных средств киноязыка в попытках сказать что-то очень важное обескураживает и выглядит иронично при сравнении с советским мастером.
Контрастируя с подземельной тьмой, «Белый, белый день» в первые же секунды бросает в белую, практически непроглядную гладь.
Поздравляем Гая с триумфальным и взывающим к ностальгии возвращением — и успокаиваемся: мятежный матерщинник в нем еще не иссяк, хоть и постарел.
Режиссер окутывает зрителя присущим бразильцам чувством меланхолии, наиболее известном как «саудади». В более узком смысле это понятие можно описать как сложную смесь светлой печали, ностальгии по утраченному, тоски по неосуществимому и ощущения бренности счастья.
Визуально совершенное кино о войне и меланхолии.
Фильм, который вряд ли найдет отклик у российской аудитории: мы слишком много знаем о космосе.
Кроме удачной стилизации у Эггерса получилось само по себе очень зрелое и зрелищное произведение, полное неподдельного психологизма.
Повешенные еще в самом начале, а то и в предыдущих частях «чеховские ружья» выстреливают слабо или не стреляют вовсе — создатели будто забывают про эти сюжетные крючки, о которых сами же постоянно напоминали зрителю.
И когда, казалось бы, лучшее дорожное приключение в кино уже создано, а картина «Бонни и Клайд» внесена в Национальный реестр фильмов США, Дэвид Линч смешивает жанры и формы и изобретает нечто совершенно новое.
«Джокер» «сковырнул» засохшую болячку вторичности на теле современной супергероики, а под ней оказалась живая кожа в виде глубоких, социально обусловленных сюжетных арок, гениальной актерской работы и психологизма.
Большие деньги и студийный конвейер портят даже потенциально хорошее кино, что нам отлично продемонстрировала вторая часть «Оно».
Убедить матерую и видавшую всякое журналистку в фильме удается, однако сработают ли правила созданного Доланом мира для зрителя, далеко не всегда способного оценить такого рода манифесты, — вопрос открытый.
Впрочем, режиссер ни секунды и не уговоривает зрителя верить в реализм происходящих на экране событий — это его собственная вселенная со знаменитыми несуществующими сигаретами марки Red Apple. И здесь Тарантино — царь и бог, способный переписать историю так, как захочется самому.
Взросление детей и болезненная реакция родителей на это — одна из основных тем не только этого фильма, но и других творений Оксаны Карас. Для нее конфликт «отцов и детей» — самый интересный и вечный.
Магия «Середины 90-х» работает безотказно, потому что все мы любим чувство ностальгии, признаемся себе в этом или нет. Особенно если это ностальгия о периоде, когда горы казались по плечо и море по колено, всё можно и за это «всё» не будет абсолютно ничего.
Неоспоримое обаяние «Мальчика» — не только в присутствии в картине Тимоти Шаламе, новой американской звезды, в главной роли. Главное в том, что это не история о бремени наркозависимости, возведенная в самоцель.
Рейгадас и в этот раз умело пользуется тягучей непрерывностью созерцательного кино, рассказывая историю про угасание чувств.
Это своего рода авторская колонка Виталия Манского длиной 104 минуты, в которой он, уже будучи сам известным, одновременно уважаемым и опальным в России, пытается проанализировать, почему новый президент отказался от свободы как главной ценности.
Это очень смешной и страшный сериал одновременно — особенно ближе к концу. Каждая сцена — это остроумное попадание в современную российскую реальность, не отражение — но разрезание по живому в тех местах, где скопился гной.
Концентрированный, пафосный и хвастливый «Дом, который построил Джек» — достойный итог карьеры Триера, его исповедь и отпевание. После которых, как мы можем предположить, зная датчанина, наверняка наступит воскресение.
Это прежде всего фильм о колоссальном человеческом горе, доводящем людей до умопомрачения. Своего рода момент истины для каждого, кого коснулась эта трагедия. Где-то здесь, под развалинами зданий, кроется ответ на вопрос, кто ты в этой жизни и в чем ее смысл
Работа Луки Гуаданьино поистине впечатляет: особую чуткость и уважение к оригиналу Ардженто, которые выражаются во всевозможных отсылках к первой версии фильма режиссер смог совместить с авторским взглядом на основные сюжетные мотивы и создать совершенно другую ленту, ни в чем не уступающую версии Ардженто.
