Будучи лишенным характерной атмосферы и налаженной интриги, сериал из фолк-хоррора вырождается в механический детектив-процедурал — именно этой участи когда‑то избежал «Твин Пикс». Увы, для успеха в этом новом жанровом качестве герои «Территории» слишком пассивны.
«Трудные пацаны» бурлят энергией, злостью и нежностью — дух молодости авторам удался на ура.
У самого фильма есть все шансы, чтобы сложить вокруг себя маленький культовый статус.
Четвертый сезон похож почему‑то не на «Фарго», а на не самый удачный сезон «Подпольной империи», куда вдруг наняли не в меру остроумного сценариста, поверхностно чувствующего жанр, зато упивающегося звуком собственного голоса.
Американская версия выглядит более конформистской, поскольку построена из понятных кубиков, от «Трех дней Кондора» и «Секретных материалов» до какого‑нибудь «Шоу Трумэна». Но все равно это яркое и незаурядное телевидение.
Раз за разом под победоносную музыку авторы с новой силой экранизируют повторяющуюся мизансцену под названием «и вот Стрельцов наконец-то появляется на поле», все остальные игровые моменты уже снимая без особого энтузиазма.
Все это было бы тяжело, если бы не чудесная Браун — единственный, по большому счету, но серьезный аргумент в пользу фильма.
Видя происходящее это на экране, в который раз убеждаешься в том, что отечественные сериалы сейчас, в отличие от русского кино, куда лучше ухватывают дух времени и осмысляют современность.
«ППЧМЗ» нельзя назвать несмелым сериалом. С одной стороны, неплохо, с другой — смелость эта слишком дробная и кумулятивного эффекта не достигает.
Режиссеры просто хотели показать величие сериалостроения, отождествить себя со злодеями, держущими в заложниках десятки тысяч зрителей в прайм-тайм. На самом деле это маска, подобная карантинной, за которой скрываются более серьезные вопросы.
Если задуматься о смысле происходящего, то на итоговых титрах не покидает чувство пустоты. Разочарование усиливает финальная сцена, в которой Рэтчед едет во второй сезон с багажом из нераскрытых сюжетных линий и зрительских вопросов.
Непонятно, вся эта сентиментальная, на разрыв аорты, история в итоге привиделась Кристофу, как сон, или была настоящей, как увиденный им под водой огромный сом.
Редкий пример отечественного произведения, которое отчетливо осознает и уверенно занимает собственную поп-культурную нишу.
В копилку авторских штрихов Хиттман можно записывать еще один: вернее, она и раньше в своих минорных романах взросления умела добавить электричества, но «Никогда, редко, иногда, всегда» в этом плане достигает определенно новых драматических высот.
Цветокоррекция и фокусы с объективами превращают остров с его суровой природой в психоделическую диораму.
«Дорогие товарищи!» — это апофеоз лаконичного режиссерского стиля Кончаловского, снимающего скупо, но метко, с не бросающейся в глаза, но исторически достоверной стилизацией места действия.
Казалось бы, сюжет про ритуальные убийства — это идеальная возможность для полного шок-контента, но на хоррор сериал все-таки не тянет.
Высокопарная и несколько холодная, отстраненная тональность библейской притчи сохраняется, но сюрпризов и экшена хватает вполне, и что будет дальше — бог весть.
Понятное желание показать, что за каждым покорителем космоса, который должен выглядеть идеалом, скрывается своя человеческая история, здесь реализовано сверхэмоционально. Но многим зрителям это нравится.
Взрываются головы, ломаются шеи, вспарываются животы китов, и пусть всерьез сопереживать тут особо некому, это неизменно лихо и остроумно, и раз-два за серию челюсть слегка отвисает.
Выдающийся пример современной теледраматургии, не просто лихо говорящей на острые темы, но и ухватывающей целую россыпь правдивых психологических деталей.
Получилась многослойная и гремучая смесь, которая одновременно ностальгирует по былым временам и отражает происходящее вокруг сегодня.
Здесь, на территории печальной автосатиры и расщепления культурных кодов, Кауфман, кажется, сильнее всего — в фильме есть по-настоящему блистательные моменты, особенно в средней части.
Да, этот фильм, возможно, простоват, но по своей форме и подаче он точно сопоставим тому, что высмеивает.
Иранский кинематограф десятилетиями славится своей метафоричностью и иносказательностью, которая позволяет обходить цензуру и вкладывать нужные смыслы между строк. Расулоф сознательно отказывается делать такой шаг навстречу тоталитаризму. Зачем придумывать, если снимаешь фильм подпольно в ожидании тюрьмы за пропаганду?
