Да, может, экранизация третьей книги цикла «Те, кто уходит, и те, кто остается» и не самое поразительное в вакууме зрелище, но за большим замыслом по превращению «Неаполитанского квартета» в кинороман наблюдать все еще предельно увлекательно.
«Я краснею» соответствует актуальности, изобилует прекрасными азиатскими референсами, а также предлагает понятную (особенно — девочкам!) сказку про борьбу со страхами взросления и позволяет по-настоящему погрузиться в себя и свои собственные проблемы.
Из зарисовки для своих, семейного мемуара фильм Кричевской превратился в манифест растоптанных намерений, из мелодрамы про сильную женщину вырос в трагедию про обескровленную страну.
Настоящее кино — это не эскапизм абстрактного эстетства. Настоящее кино — это не брутальный реализм, отказывающий зрителям в незамысловатых удовольствиях и простых радостях жизни. Настоящее кино — это «Лулу и Бриггс».
По-хорошему ремейк классики должен не скованно воспроизводить хореографию оригинала, а дерзко сдирать с классики кожу и плохо скрывать под этой маской свою ненависть.
От топовых представителей жанра мы все-таки хотели бы ждать большего — иначе просмотр превращается в те самые невыносимые восемь часов в кресле, которые хочется побыстрее промотать, не чураясь и хирургического вмешательства.
В сравнении со смертью ни одно мнение не может быть объективным, ни одно поражение окончательным, ни одна ситуация безнадежной. «Камон Камон» повествует о невыносимой легкости подобного непостоянства.
Это острое высказывание, которое лишь немного подсвечивает неоном ту жесть, происходящую в реальности.
Кино как сон — лучшая вакцина от жизни, и Дюпье с его работоспособностью предлагает нам бустер почти по регламенту ВОЗ, каждые полгода. Невероятно, но факт.
Проблема не столько в Содерберге, сколько в сценаристе Дэвиде Кеппе) — едва ли можно представить более посредственную кандидатуру на написание триллера, чем он.
Именно в этой сдержанности и состоит эмоциональное ядро фильма: интенсивно смонтированная кульминация — это настоящая буря непроговоренных чувств.
Из этого могла бы получиться атмосферная, хороша сыгранная короткометражка, но и дебюту многие из перечисленных недочетов вполне можно простить.
Пускай это и малоэффективное кино, но со своим шармом и смыслом. Мало кто решается говорить на остросоциальную тематику с такой прямотой; кроме того, Дюмон — все еще исключительно выразительный мастер постановки.
Необязательно считать жанровые эксперименты Саттона удачами, чтобы констатировать тот простой факт, что он остается по-настоящему самобытным голосом в мировом кино.
Разгадка непосредственной детективной интриги, увы, будет почти сходу видна всем, кто хоть сколько‑то знаком с популярными тропами. С другой стороны, этот же самый троп в прошлом году без тени иронии брал на вооружение практически самый захваленный детектив года.
Тот случай, когда даже в предельно абсурдном антураже наличие какой-никакой детективной составляющей компенсирует недостатки юмора.
Стоило ли превращать «Вечеринку» в жанровую игру, если в итоге несмешное и неинтересное действо оказалось преступлением против того жанра, ради которого все здесь собрались (герметичного детектива)?
Мурхед и Бенсон все эти годы были королями дешевых DIY-фантазий и студийными жертвами, застрявшими меж голливудских шестеренок. Но в новом фильме им наконец-то удается сделать что‑то масштабное, не изменив себе.
Увы, нельзя сказать, что завышенные до потолка ожидания зрителей сериал оправдывает: он банально не выдерживает жанровой интенсивности — добрую половину действия можно смело вырезать или промотать.
Несмотря на сюжетную концепцию, предполагающую однообразные эпизоды с «монстрами недели», быстро оказывается, что «Задорные друзья» — это не процедурал, а скорее коллекция авторских короткометражек, каждая из которых по-своему вычурная и примечательная.
Детализация и пластичность героев не уступает, скажем, кукольным мультфильмам Уэса Андерсона, а сами сюжеты в лучшие моменты заходят на территории постхорроров студии A24, меланхоличных сказок Миядзаки и мизантропической британской сатиры вроде «Черного зеркала» и «Внутри девятого номера».
Главная заслуга «Взрывной субботы» — то, как Муни сотоварищи превращают ностальгический кассетный трип в нечто более осмысленное и целенаправленное, чем перечисление общих мест.
Урок здесь должен быть такой: адаптации становятся успешными не благодаря успешности первоисточника, а сами по себе, из‑за таланта непосредственных исполнителей.
Впрочем, даже если вы забинджите «Вечеринку» на большой скорости и не успеете рассмотреть детали, то веселья сериала хватит, чтобы не обращать внимания на барахлящий детективный движок.
Бесконечная смотрибельность этого сериала определяется не только его концептуальным изяществом, но и большим формальным ремеслом всех задействованных постановщиков.
