Для, собственно, детей это тоже страшновато, а для взрослых — простовато, остаются только ностальгирующие кидалты. Ни фанатам хоррора, ни фанатам Хоука здесь, кажется, делать нечего.
Изюминку изъезженной теме придают смелые элементы сверхъестественного, но их слишком мало, чтобы вдохнуть жизнь во все сцены фильма. В любом случае, за творчеством О’Брайена мы будем следить, пусть даже на сей раз он и снял одноактную театральную драму под видом полнометражного триллера.
Главная концептуальная фишка фильма — диалоги на несуществующем языке — во-первых, делает актерские работы по-настоящему впечатляющими, во-вторых, ненароком высмеивает не только узнаваемые семейные тяготы, но и невменяемые европейские арт-драмы.
Проблема в том, что стройность драматургического повествования, связывающего мотивы фолк-хоррора, хроники сатанинской реинкарнации и мелодрамы про тихих обитателей европейской глубинки, режиссер ставит выше более важных для жанра вещей. А именно — атмосферности сцен и дикости образов.
Чудо мюзиклов заключается в том, что удачные песни могут сделать избитые сюжеты памятными, а нескладную драматургию — поэтичной. Именно это происходит в «Финальном аккорде».
Фосс доказал, что для работы в неожиданном жанре не нужно менять привычки, ведь куда более эффективно заставить работать любимые методы на новые смелые цели.
Фильм может понравиться разве что большим фанатам Дакоты Джонсон и «Дряни», а также тем, кто обычно скучает на экранизациях классики и спокойно относится к тому, как «Нетфликс» переписывает историю.
«В ритме ча-ча-ча» — это трогательное кино о двух людях, которых судьба в определенный момент жизни сталкивает друг с другом. Фильм не скатывается в банальную романтическую комедию с избитыми жанровыми клише, а предлагает посмотреть на историю влюбленности и взросления под другим углом.
Фильм, наслаждающийся беспомощностью ослепшей красавицы и предвкушающий ужасы, которые ждут ее в темноте.
Не считая шероховатостей в сюжете, в рамках жанра фильм работает как надо и со своей задачей справляется не хуже зарубежных аналогов.
Авторы (Кристофер Сторер, Джоанна Кало — эти новые имена мы запомним) виртуозно засасывают зрителя в рабочий ад (пик клаустрофобии — кризисная серия без монтажных склеек, фактически миниатюрный ремейк «Точки кипения»), травят героев бедствиями только для того, чтобы в решающий момент включить бога из машины и всех освободить самым сюрреалистическим образом.
Основная мысль сериала не предана — человек привыкает ко всему и в конце концов покоряет любой хаос. Даже самая адская работа может стать комфортной повседневностью, стоит лишь режиссерам включить на фоне The National и Джарвиса Кокера.
Впрочем, в начальных титрах текст Джаджа и именуется «телепьесой», а не киносценарием — значит, картина изначально и задумывалась как нечто вроде спешела, готовящего нас к грядущему сезону мультсериала. Что ж, в этом смысле работа хоть и не вызывает восторгов, от будущих серий тоже не отвращает, что уже в каком‑то смысле успех.
Слабое звено здесь — сценарий Майкла Уолдрона, человека, который еще давеча начинал ассистентом, а чуть позже — продюсером в команде «Рика и Морти», и все еще и близко не ровня таланту Рейми. Внятность драматургии компенсируется гиперактивностью, персонажная арка Алой Ведьмы из сериала «ВандаВижен» практически полностью игнорируется, а сам доктор Стрэндж в своем шестом фильме все еще недоперсонаж, которого даже самому внимательному зрителю сложно будет описать, не упоминая внешность.
Грэму не столь интересно эксплуатировать чудовищные детали преступлений, сколько на основании личного опыта писать повесть о «Селе Эннесли Вудхаус и его обитателях». При этом благодаря сложносочиненному балансированию между фактами и вымыслом его основанный на реальных событиях сериал оказывается более непредсказуемым и напряженным, чем любая беллетристика.
Вероятно, в скандалах, манипуляциях, эмоциональном шантаже между этим мужчиной и этой женщиной многие зрители увидят отражение себя, пускай на экране все и гипертрофировано. Иногда именно такого фотоувеличения нам и не хватает, чтобы заметить соринки в собственных отношениях.
Мерчант, которого товарищи по подкасту «Шоу Рики Джервейса» годами гнобили за двухметровый рост и выпученные глаза, сам по себе становится потрясающим зрительским аттракционом. И его психопатически отрешенная, непреднамеренно комичная актерская игра — вероятно, лучший способ передать на экране чистое зло, орудующее без всякой мотивации и изящества.
Неудивительно, ведь если слишком долго думать о России и ее судьбах, можно забыть имя собственное и который нынче год. По сути в фильме у действующих (вернее бездействующих) лиц нет имен, нет психологии, нет причинно-следственных связей, нет к ним эмпатии.
Как будто создатели специально оставили возможность делать перерывы каждые 10 минут из‑за кринжа, но при этом знали, что искренний смех сквозь ладони не оставит шанса отвернуться из происходящего до самого конца.
Когда посреди хохота вдруг начинаешь мечтать, чтобы героини скетчей материализовались в реальности, тогда и понимаешь, что комедийное шоу полностью удалось.
Главное, что был сделан первый (и огромный) шаг, и теперь зритель узнает непризнанных героев. И, возможно, получит необходимый толчок для съемок собственного фильма. Необязательно хорошего, но своего.
Все-таки это абсолютно штучный товар — вряд ли кто‑то еще когда‑нибудь соорудит такие обширные локации из мусора и заставит изощренно страдать такое количество кукол, вручную анимированных покадрово. Безумные гении вроде Фила Типпетта случаются лишь однажды в истории.
Зрители, помнящие Кейджа исключительно по боевикам, получат в конце несколько минут сносного экшена с участием звезды, а все истинные поклонники, ждущие от кумира большего, останутся с носом.
Как и все самые удачные хорроры, эта картина не просто жанровый аттракцион, но и приговор эпохе, уморительная комедия нравов и безжалостный портрет поколения. Очевидно, перед нами самая настоящая будущая классика.
Все насколько мило, музыкально и мягко, что смотреть почти невозможно. Вписанные в такую бесконфликтную картину мира острые углы вроде юной героини с аутистическим расстройством и сцены выкидыша лишь подчеркивают неестественность происходящего.
