Совсем молодые, не инфантильные даже (в конце концов, современный инфантилизм это всего лишь трусливая маскировка), а именно маленькие влюбленные елозят и хохочут все время, даже когда разводятся. И классическая история Володина про то, как он попутал, а она дождалась, выглядит не как подвиг любви, а как обыкновенное, но и единственно возможное стечение обстоятельств…
Финал «Чудес» — один из тех редких моментов, ради которых мы, повидав уже многое, продолжаем ходить в кино.
Революционная новизна «Прощания с языком» излагается в зачитываемых в фильме словах Клода Моне: «Рисовать не то, что мы видим, поскольку не видим ничего, но рисовать то, что мы не видим».
«Мамочка», у которой будет больше зрителей, чем у прошлых фильмов, очевидно является шагом назад: это снова, как и в дебюте, история невозможной любви между матерью и сыном. И на этот раз они оба одинаково невыносимы.
Но «Левиафан» — довольно мощное обобщение, в котором собраны ответы на многие вопросы о русской жизни, и обо всем говорится в лоб, чтобы не оставалось недомолвок.
Картина начинается с хроники, в которой русская армия убивает местную семью. Первый же диалог на русском сыгран так плохо, что нет смысла обсуждать дальнейшее…
В каннском конкурсе показали фильм братьев Дарденн «Два дня, одна ночь». Ничего нельзя сделать, они снова лучше всех.
Кем был Ив Сен-Лоран? Только по-настоящему хороший режиссер — такой как Бертран Бонелло — мог найти ответ, пусть он и не понравится многим. Загадкой; больше нам знать о нем не дано.
«Звездная карта» начинается как аттракцион, а заканчивается как всхлип — после такого кино каждое животное грустит. Это фильм-стихотворение Кроненберга. Так же, как «Выживут только любовники» были стихотворением Джармуша, а «Корпорация Святые моторы» — стихотворением Леоса Каракса.
Польски оперирует стандартным набором документалиста — хроникой, интервью, музыкой, но делает это абсолютно виртуозно: саундтрек в фильме не смолкает, ни на минуту, но не раздражает, а задает ритм; архивные кадры отобраны и смонтированы так, что даже очевидцы событий почувствуют себя первооткрывателями на далекой планете.
Тернер видел — а Майк Ли показал, как именно видел — не на двадцать, на двести лет вперед. Наведите свой смартфон на солнечный диск — вы увидите плывущий в океане пикселей желток.
По нашим мелким меркам «Годзилла» — сделанный богато и с душой, пускай и избыточно серьезный (в отличие от японских фильмов и ленты Эммериха) блокбастер.
Посмотрел все четыре серии «Переводчика». Хороший фильм. И, конечно, очень одаренный режиссер Андрей Прошкин умеет так работать, что к разнообразным изъянам придираться нет желания. Ну, совсем нет.
Помимо актеров в эпизодах, «Двойник» имеет мало общего с предыдущей работой Айоади и так же мало похож на подавляющее большинство того, что идет в прокате, — но, вместе с тем, похож на слишком многое.
«Переводчик» на протяжении четырех серий упрямо и изобретательно смешит зрителя, воспитанного федеральными телеканалами. Так, что невозможно поверить, что все это всерьез.
Шансов, что этот фильм покажет российское телевидение, нет совсем. Режиссеры уже пообещали его выложить в сеть. Но он должен охватить всю страну — от поселка в Костромской области, из которого бежал Рома, до каждой квартиры одной новосибирской многоэтажки.
«Восьмерка» берется за третью основополагающую величину в мужской вселенной — друга. Познание дружбы, как и вражды или победы, проходит через открытый конфликт — через минимум слов и максимум гулких ударов, и еще — поступков.
Если просто пересказать сюжет бесконечного сериала — четыре года, 52 эпизода, — не видевший «Джека» человек, пожалуй, и не поймет, почему «Джек» — шедевр. Кстати, да, «Джек» — шедевр.
Двести часов отснятого материала за восемь месяцев монтажа ужались до выразительной и печальной истории о том, как ушло время и захудала жизнь.
Если бы нашелся такой отчаянный продюсер, который настоятельно посоветовал вырезать некоторые сцены из фильма Ганса, чтобы хотя бы элементарно его сократить, наверное, новая «Красавица и чудовище» от этого даже выиграла.
Спустя пятнадцать лет «Панцирь» приобретет безукоризненность форм, сквозь его тривиальную повседневность будут просвечивать потрясения и пожары Большой Истории, а нехитрая фабула обнаружит выдающуюся, никем в нашем перестроечном кино не превзойденную точность социального анализа.
«Оттепель» важна для современной российской культуры потому, что она осваивает в современных терминах материал советской эпохи (и как бы лучшего, наиболее привлекательного ее периода), которая, как мы знаем, продолжает занимать важное место в сознании людей, часто в идеализированном, а часто в демонизированном виде.
Фильм Даррена Аронофски «Ной» — увлекательная современная адаптация библейской легенды, которая не имеет отношения к религии.
Фильм дарит Расселу Кроу лучшую роль в его карьере. Все-таки самый перспективный маниакальный типаж — это не эстет-людоед или фантазер с трудным детством, а упертый крепкий хозяйственник…
Не первая экранизация: за плечами Эрмлера уже были «Катька — Бумажный ранет» по повести Михаила Борисоглебского и «Парижский сапожник» по повести Николая Никитина «Преступление Кирика Руденко». Но, пожалуй, первый случай, когда так равновелики гении режиссера и писателя.
