«Внутри Льюина Дэвиса» в нашем текущем кинорепертуаре — как отдушина: можно наконец послушать отличную музыку и получить ни с чем не сравнимое удовольствие от общения с талантами уникальными, умными и штучными.
Фильм отлично стилизован под 60-е годы с их хлыщеватым кинобизнесом и гремучей смесью романтизма с простодушным цинизмом. И когда два набриолиненных субъекта, вызывающих ярость писательницы одним своим видом, садятся за рояль и оказываются легендарными братьями Робертом и Ричардом Шерман — создателями легендарных мелодий к «Мэри Поппинс», мы еще раз убеждаемся, из какого сора растут стихи. И становимся чуть великодушнее.
Принимать эту картину как отрыжку «холодной войны» или тем более — как ее реанимацию, я бы не стал. У нас же еще осталось чувство юмора.
Оперируя глобальными категориями: океан, небо, одиночество, пустота, надежда и безнадежность, — по видимости бытописательский фильм начинает восприниматься как вневременная притча, которой и впрямь не нужны бытовые объяснения, но важны столь же обобщенные состояния человеческого духа.
Третьи «Елки» гораздо спокойнее и более выстроены. В них слоган «Вместе теплее!», а в основе сюжета теория о том, что добро возвращается бумерангом. Иван Ургант и Сергей Светлаков могли бы быть главными героями этой картины, если бы ими не стали… собаки. История любви двух собак вызывает у зрителей те эмоции, которые не способен вызвать ни один шоумен.
Прошлое обозначено, датировано, но не документировано, то есть не оснащено отсылками к известным событиям того времени типа — выступления поэтов в Политехническом, фестивалями всемирной молодежи или всемирного кино. Герои чем-то и как-то напоминают того или иного кинематографиста, но неясно, не очевидно, не до конца. И все равно и фильм и его герои подкупают…
Можно это нарушение законов жанра считать приближением к реализму, но «негероичный герой» вышел по-человечески неинтересным. Поэтому для меня так шумно анонсируемый «Капитан Филлипс» стал главным разочарованием года.
Тем, кто, взглянув на афишу, не узнал в актрисе Диану, все же не стоит откладывать поход в кино на этот фильм. Принцесса оживает на экране, благодаря мимике, походке и другим едва заметным мелочам, из которых в итоге складывается знакомый образ. Да, перед нами Диана. И мы ее такой никогда не видели.
Однако, если бы в фильме рассказывалась только история про будни полиции и криминалитета — было бы не так интересно. Поэтому в картине есть и мистика. Так что в каком-то смысле это еще и история о вере в чудо. Плюс к этому в кадре присутствуют реалии жизни русской глубинки. Все это должно привлечь зрителя не меньше, чем юмор — он в фильме на каждом шагу.
Вторая серия «Голодных игр» подтверждает — перед нами киноэпопея, грозящая сравниться по популярности с такими франшизами как «Сумерки» и «Гарри Поттер».
Это «мужской» фильм, он заряжен бешеной энергией, а его выдающиеся актерские работы наверняка будут спорить за участие в «оскаровской» гонке.
В режиссерской повадке Кимберли Пирс сразу чувствуется женщина: она хочет отождествить себя с героиней, отчего весь недружелюбный мир представляется ей исчадием ада… Наконец, фильм Кимберли Пирс выглядит значительно назидательней прежней «Кэрри».
Нас ждет редкое зрелище — вариант «продюсерского кино», где творцом-диктатором выступает тот, кто дает деньги.
Перед нами вполне качественный симбиоз древних сказаний, современной мистической фантастики и компьютерного квеста, переведенный в стилистику комикса и снятый в эффектном 3D. Появилась в фильме и толика юмора, что придает совершенно отрешенному от всего сущего действу человеческие черты.
Как и положено в высоких образцах артхауса, картина абсолютно тошнотворна, большинство зрителей смотрят ее зажмурившись, но большинство критиков дают ей высокую оценку.
Ставя выше этих предрассудков право человека быть счастливым, фильм Кешиша переворачивает все представления о границах «респектабельного» кино и еще раз доказывает аксиому: в искусстве решающее значение имеет не предмет изображения, а то, какими глазами он увиден, как интерпретирован и как показан. В любом случае, в истории кино «Жизнь Адели» уже оставила важную, даже, возможно, поворотную зарубку.
Для одних картина, возможно, станет источником дурного патриотизма, способного только рвать на груди тельняшку. Для других «народная комедия», выдающая свинство за непреходящую особенность национального характера, будет лишним подтверждением не менее дурных «фобий».
Шаг фильма сначала кажется вялым: мы должны внедриться в то, что, как и зачем происходит. Потом именно замедленность темпоритма рождает напряженность — и мы оказываемся в гуще триллера, отличие которого от рутинной попсы в концентрации на экране умных людей. Это интеллектуальный триллер о проблемах трудноразрешимых или неразрешимых вообще.
Драматургия фильма очень точна — даже точнее и эффективнее, чем в романе (авторы сценария Александр Велединский, Рауф Кубаев, Валерий Тодоровский). Из ученической массы, которая вначале казалась безликой, вдруг проступают характеры: люди начинают видеть друг друга, учатся друг друга понимать.
Главное, что сделал Федор Бондарчук, — вернул нам возможность помнить, что мы в кино. Осознавать определенную условность зрелища. В его фильме театр военных действий — действительно театр.
Так вот, картина Федора Бондарчука меня именно что зацепила. А хотелось, чтобы «убила наповал». Тяжело ранила, наконец, если уж пользоваться военной терминологией. Но режиссер промахнулся. Он засыпал меня виртуальными осколками, пылью и сажей. Контузил спецэффектами. Но в сердце не попал. Хотя целился автор из современной высокоточной «винтовки».
4 серии про спорт, да еще о хоккейной Суперсерии 1972 года, — что нового можно там рассказать? Оказалось, можно. И даже раскрыть личности великих тренеров, хоккеистов того времени.
Фильм не только о 70-х, он прикинулся фильмом 70-х. Он рассказывает о «большой счастливой стране, которой больше нет». Это все жутко напрягает критиков, и это все нравится зрителям, отдавшим фильму приз своих симпатий.
Фильм интересен как попытка проанализировать, почему нет счастья в личной жизни ни у современного молодого человека, ни у девушки, ни у законных супругов, ни у сексопатолога, ни вообще у кого бы то ни было. Попытка не назидательная, ироничная и смелая…
Он напомнит, что такое кино. То самое искусство, которое ушло вместе с его титанами. Кино, способное думать и чувствовать. Кино, соответствующее самому этому слову «кинэма» — по-гречески «движение». Ни секунды покоя: только движение — образов, состояний, атмосферы, переливы чувства, развитие мысли.
