Создателям третьего «Тора» лучше всего удалось передать суть комиксовой природы как удовольствия сразу на нескольких уровнях: не забывая постоянно развлекать зрителя яркими спецэффектам и смешными гэгами, им в то же время есть что сказать и более взыскательной публике.
Что же до фильма в целом, то к нему в полном соответствии с общей стилистикой подходит слово «годный». «Большой секрет» удался ровно настолько, насколько вообще может получиться анимационный полный метр, созданный на основе сериала.
Несмотря на то, что тотальная супрематия «Сопрано» в мире сериальной индустрии все же остается — как минимум — темой весьма спорной, вопрос о том, достоин ли он внимания, вообще не стоит. Ведь как хорошо знает любой сериаломан, дело не в развязке, а в процессе.
Этот экзальтированный, вычурный и откровенно карикатурный фильм переменно смешит и ужасает — на нордический манер, заставляя передернуться от разливающегося по телу холодка, сопровождаемого удивительным гнилостным смрадом, который в первый момент кажется каким-то диковинным благовонием.
Потуги по символическому соединению воедино всего самого «ужасного» — сербов, русских, с какого-то перепугу — еще и болгар, Советского Союза, с приплетением до кучи еще и неведомой криптовалютной зверушки… это уже не просто развесистая клюква, но клюква в сахаре
Фильм Ани Крайс способен серьезно отрезвить романтиков, напомнив разницу между свободой и пресловутой русской «волей», на которую, раз все дозволено, можно выпустить самые темные инстинкты. И если относиться к кино как к акту осмысления глубин народного сознания, такие свидетельства на самом деле бесценны и для будущего и для настоящего.
Все жанровые элементы, которые могли бы реализоваться в руках иного постановщика, здесь тонут с головой — в зачаточном состоянии детектив, насилие, катастрофа, психологическая драма и т. д. Никакой альтернативы режиссер и не планирует предлагать — никаких твистов и тузов в рукаве он не припрятал, в этом мире нет снежных лавин или, на худой конец, голодных йети.
Если это такая творческая задача — создать максимально абсурдный мир, в котором отменены элементарные законы драматургии, — то она выполнена блестяще. Впрочем, что-то подсказывает, что иногда чушь и абсурд — просто чушь и абсурд.
Хрестоматийный в своей самцовой вульгарности вестерн, основной претензией к которому может быть только скоропостижное закрытие после третьего сезона, коварно оборвавшее повествование на самом интересном месте.
«Настанет день» — достойное продолжение датской литературной традиции двадцатого века, богатой на тонкий психологизм в описании трагедий маленького человека, его чувств, а иногда и их отсутствия.
Джазовая ритмика криков уличных торговцев, ницшеанские рекламные образы на баннерах и щитах, энергетика городских страхов — все это приводит к выводу, что перед нами весьма удачный выбор для траты времени на один вечер.
«Двуличный любовник» снаружи кажется психоэротическим триллером, но внутри это метафизическое пыточное порно. Как если бы «Пилу» снимал сам Конструктор, будучи при этом не маньяком-инженером, наделившим себя правомочиями бога-судии, а настоящим маньячным демиургом
Печально, если вы вдруг ожидали от смурного костюмного триллера с маньяком и идущим по его следу полицейским чего-то запутанного и головоломного. Запутанное и головоломное почтительно снимает шляпу и удаляется, оставляя нас наедине с гимном эмансипации.
«Голем» — фильм такого рода, который можно при желании и не замечать. Но (тьфу-тьфу) стоит ему исчезнуть — и из образовавшейся на его месте прорехи повеет истинно могильным холодком.
В сказочный сюжет ввели здоровую долю юмора. В итоге «Последний богатырь» смотрится как ситком — комедия ситуаций, что только пошло сказке на пользу.
Понапиханные скопом в непродуманный мир и объединенные недопридуманным сюжетом персонажи, половина из которых вообще не нужна, минимум экшна при максимуме брожений и диалогов, раздражающе говорливый, мерзенький и эгоистичный главный герой — как говорил Николай Озеров (почти), такое фэнтези нам не нужно.
«Двуличный любовник» долго водит зрителя за нос только для того, чтобы огорошить самым очевидным финалом, путь к которому усеян множеством сценарных дыр. Не худший вариант, чтобы скоротать пару часов ближайшего уик-энда в кинотеатре, но тем, кто по старой памяти «идет на Озона», тут ловить почти нечего.
Отличная актерская игра, правдивость изображаемого на экране, тщательно продуманный сценарий, где практически каждая реплика — причем обычно незамысловатая — становится мелким, но поразительно тонким и четким штрихом, высвечивающим новые грани повседневной реальности.
Самый главный вопрос, который ставит режиссер, достаточно смел: это не извечное «почему?», с поиском понравившегося ответа и последующей подверсткой сценария с бóльшим или меньшим мастерством по части достижения поставленной цели. Куда более важный вопрос — «зачем?»
Хроники борьбы гегемона демократии с ошметками коммунизма в изложении Дага Лаймана представляют собой гомерически смешной сатирический эпос. Дядя Сэм его знает, насколько все показанное соответствует действительности, но если хотя бы половина — правда (а скорее всего, правды тут куда больше), то «Сделано в Америке» лупит по этой самой Америке сильнее и больнее, чем иная документалка Майкла Мура.
Далеко не совершенный, но в целом качественный образец кинематографической беллетристики, где исторический факт и вымысел — элементы равно необходимые.
Сделано в Америке» — двоюродный брат «Форреста Гампа». Но если «Форрест» был духоподъемной патриотической драмой, сладким лекарством от всех посттравматических американских шоков XX века, то «Сделано в Америке» — фильм, демонстрирующий недавнюю историю Америки в предельно циничном и критическом ключе.
«Подпольная империя» — тот счастливый случай, когда создателям позволили рассказать историю до конца и достойно закольцевать непростые сюжетные линии.
Когда понимаешь, как в этом фильме можно было расставить акценты, и видишь, что они расползлись, тогда жалеешь, что кино затянуто. Но что-то тебе все равно в нем близко.
Такое визуальное пиршество вам в следующий раз предложат нескоро, а по части интеллектуальной состоятельности и эмоционального накала новая картина канадского режиссера оставляет большинство новых жанровых родственников далеко позади.
