«Двадцатый век» использует эстетические коды тоталитарного кино, моделируя пространство, которое в свою очередь диктует герою правила поведения.
Ари Астер не верит в находчивость зрителя настолько, что многократно предвосхищает и без того нехитрые перипетии сначала намеками худпоста.
Безбашенность всегда была ответом молодых на осторожность и благоразумие взрослых, но девяностые были временем особым.
