Подобно самонадеянному бурлаку, постановщик тянет вперед все сюжетные линии романа, в то время как сам роман на глазах распадается на десятки маленьких сцен, где хорошие актеры тщетно пытаются объяснить друг другу, что происходит.
Мастер-класс длится почти два часа, и по состоянию на середину января это самое трогательное зрелище, которое вы можете увидеть в кино в этом году. Фильм очень предсказуем: с самого начала понятно, что семейным психоанализ завершится всеобщим преодолением трудностей, но в нем есть место для пары нетипичных для Голливуда сюрпризов.
В тарантиновском опусе, если попытаться разложить его по полочкам, можно увидеть не историю про борьбу угнетенных с угнетателями за свободу, но миф про выдавливание по капле раба из себя. Для балагана, где кровь одинаково красиво проливается на снег и хлопок, это неожиданный поворот.
Ничто в фильме не указывает на то, что автор «Охотников на ведьм» вообще читает книги. И это неплохо: с простыми увеселениями он справляется, а нужны ли такому кино качественные диалоги и шутки посложнее — вопрос дискуссионный.
«Другая жизнь женщины» как раз о том, что от будущего куда легче ждать появления летающих машин или черного президента, чем представить себя пытающейся отсудить наследство отца у собственной матери.
Маккуорри снял фильм категории Б, какие делали в 1980-х, где плохие копы в условиях вечно барахлящей судебной системы карали еще более плохих парней, презрев букву закона, карьеру, покой и личное счастье.
«Анна Каренина» Райта и Стоппарда не является издевательством над русской культурой, потому что создана в рамках культуры с другим устройством. Культуры, в рамках которой не зазорно было написать «Гордость и предубеждение и зомби».
Лучшей кандидатуры для переноса на экран притчи про вознаграждающее за веру в божественное провидение в стилистике красочного 3D-аттракциона не придумать.
Кажется, как расслабились богатыри, победив предыдущих врагов, так и создатели сериала решили, что все само как-нибудь по накатанной вырулит к очередному победному финалу.
Фильм ни разу не пародирует оригинал, не ворует у сценария Георгия Данелии и Виктории Токаревой ни одной крылатой фразы и всячески подчеркивает свою независимость. А Безруков выглядит здесь не только уместно, но и трогательно, с трагическим благородством вытягивая на себе фильм, как он уже когда-то сделал с похожими по духу «Каникулами строгого режима».
Тут скорее следует искать родство с независимыми хоррорами категории Б: карикатурно и против всяких правил физики и биологии хлещет кровь, в ход идут строительный пистолет, молоток, топор и даже машина по переработке чего угодно в искусственные елочки.
Благодаря тому, что апокалипсис у Торрегроссы слишком похож на обычную человеческую смерть, затасканная мудрость о том, что все мы не вечные, здесь начинает казаться мыслью свежей и новой, даже приятной.
На «Властелина колец» нынешний «Хоббит» совсем не похож. Пафоса здесь гораздо меньше, чем смеха. У Джексона, оказывается, превосходное чувство юмора, поэтому, в какую бы жуткую историю ни попали герои, зрители все равно только и делают, что смеются. Настоящая сказка, на которой не скучно ни минуты, — при условии что вы любите сказки.
Этот фильм, сам того не желая, свидетельствует: в Голливуде дошли уже до того, что делают рождественские «драмеди» о кризисе семьи.
Перед экраном возникает странный для кино эффект: как если смотришь в окно электрички и не знаешь, сколько времени смотришь. И почти никогда не бывает скучно пялиться в это окно, хотя спроси кто, на что ты там смотришь или что увидел, вряд ли удастся ответить.
«Весенние надежды» занимают какое-то очень правильное место посередине между сказкой кино и правдой жизни.
Австриец, кажется, вспомнил о корнях и германском романтизме — вот у него и получился своего рода мэшап «Гензель и Гретель и кровавое месиво», даже не вырубленный топором в полене, а вырезанный ржавыми ножницами из уцененного куска картона. Здесь подросшие и давно сбежавшие от своей ведьмы Гензель и Гретель явно находятся в непростой связи.
В общем, некомфортное кино, от которого легко было бы отмахнуться, заявив, что все это неубедительная выдумка автора, только разворачивающиеся на экране события имели место в 2004-м году в одном из провинциальных фастфудовых ресторанов. А автор сценария и режиссер Крейг Зобел не пошел путем создания драматической истории «по мотивам», а подробно изучил дело и фактически реконструирует материалы следствия.
Отгадать, кто здесь «крот», дедукция не то чтобы совсем не помогает, но результат выходит такой, что и герою одними умозаключениями обойтись не удастся. Зритель же может припомнить громкое дело так называемой «Кембриджской пятерки» и поискать подсказку в мотивах его фигурантов — высокопоставленных сотрудников британских спецслужб из числа завербованных Советами выпускников престижного университета.
По сути, «Все просто» — тоже история про одноклассников с традиционными сравнительными обертонами (кого, куда и как раскидала жизнь), с несколько наивной попыткой диагностировать современность. Вот только героев стало как минимум больше, а реальность хотя бы чуть-чуть поразнообразнее.
«Самый пьяный округ» критиков откровенно расстроил. Перестрелки, говорят, неубедительные, между фирменными приступами тяжелого рукоприкладства — какая-то тягомотина с пейзажами, Шайа Лабаф, понятное дело, многих раздражает. Даже Тома Харди с его прекрасными вариациями реплики «хм» и на редкость красноречивым затылком обвинили в клоунаде. Но все это эффект обманутых ожиданий. Вместо метафизики австралийцы, кажется, подсунули ерническую стилизацию.
Павел Руминов давно вглядывается в жизнь, в том числе собственную, через объектив и умеет позволять событиям в кадре развиваться своим чередом, не форсируя движение на съемочной площадке, а выстраивая темп и расставляя акценты в монтаже. Этот метод идеально ложится на органику актрисы Шалаевой, превращая видимое в живой портрет ее героини.
«Мужчина нарасхват» — фильм сентиментальный, трогательный, забавный, по-хорошему предсказуемый, но ни в коем случае не искрометный.
Красивые талантливые артисты переходят от отстраненной читки текста к психологической игре и обратно так произвольно, что закрадывается подозрение: это не способ донести нечто, но всего лишь рожденный в монтаже фокус для удержания внимания. Регулярные же рапиды под включаемые за кадром песни и вовсе превращают кино в клипы для воображаемой (и оттого еще более ужасной) телеверсии «Нашего радио».
Нет, серьезно, кем надо быть, чтобы снимать картину про литераторов так, чтобы казалось будто смотришь бесконечный трейлер к неудачной экранизации фэнтези?
