Тем не менее, кажется, этот фильм — апофеоз американской контрпропаганды «против всего плохого», самый густой ее жир, как будто смотришь не кино, а сеанс липосакции.
Это жанр в лучшем виде, когда сквозь типовые кинематографические и социальные маски (секс-работницы, гангстеры, олигархи, мажоры) проступают человеческие лица и отношения, за развлечением прячутся живые, не всегда простые эмоции. А за всем этим, в общем-то, мы и ходим в кино.
«Кончится лето» мчится по тропе зрительского кино. Уезжает оно от себя или движется к новым горизонтам — время покажет.
Зловещий, остроумный, исследующий темы власти и гендерного насилия, несколько предсказуемый и намеренно яркий, этот «Подай знак», в котором дизайнерские таланты Кравиц воплотились в полной мере, встает в один ряд с популярными в последние годы картинами в жанре «жри богатых».
Это больше не фильм о том, как и почему рождается насилие и причем тут общество, это фильм о наказании, которого больше всего жаждут, кажется, создатели картины.
Вообще, в фильмах Гуаданьино любовь зачастую — тщетное занятие, обреченное зайти в тупик, из которого как минимум один из любовников не выберется. В «Квире» же речь даже не о любви, а о попытке физического контакта, в основе весьма целомудренного — дотронуться, дотянуться до объекта желания.
В своем первом полнометражном англоязычном фильме испанский режиссер обращается к опыту англоцентричной же культуры, заставляя своих героинь говорить о смерти по ее подсказкам.
Отдельное удовольствие испытывает Куарон, портретируя английское общество: здесь есть его яркая представительница, и то, как она умеет собраться перед лицом любой неприличности, то есть попросту закрывать глаза на реальность, правду, в какой-то момент становится главным двигателем сюжета и страшной развязки.
Это в первую очередь тактильное оглушающее кинопереживание, где шумы, феноменальный саундтрек (от композитора «Бегущего по лезвию 2049», «Лекарства от здоровья» и дилогии «Оно») и физическая динамика направляют историю.
Элай Рот явно любит видеоигры — это видно по тому, как он старательно воссоздает специфические элементы игрового первоисточника.
Не фильм в себе, а, наоборот, открытая книга сразу нескольких жанров, которые на наших глазах переживают новое рождение.
Хотя в сериале есть сквозной сюжет, Торрес по привычке складывает мозаику из скетчей, постоянно переключаясь на любого встречного персонажа и начиная рассказывать его историю.
Сериал «Пацаны» по-прежнему держит планку самого циничного, смешного и дикого супергеройского шоу последних лет.
«Сочувствующий» — проект о природе памяти: личной и коллективной. О подверстывании воспоминаний под текущую идентичность, о самооправдании себя, о поиске взаимосвязей, о флешбэках и триггерах, о необъяснимой природе нашего воображения и мышления.
В «Фуриосе» и «Дороге ярости» благодаря постпродакшну в этот мир добавили и больше серебряного блеска. Яркий серебристый здесь с ходу кричит о техническом превосходстве и новизне транспорта и оружия: самые быстрые фуры и самые маневренные мотоциклы состоят из свежих хромированных деталей, которые не успели покрыться ржавчиной, затупиться и запылиться за годы в пустыне.
Попытки проанализировать, как зарождались экстремальные взгляды и как одна идентичность перерождалась в другую, нет. Лимонов упрощен, редуцирован до вздорного неудачника с нарциссическим расстройством, и это не тот человек, о котором писал Каррер, и, что важнее, не тот, кем был Эдуард Лимонов.
Алекс Гарленд в «Гражданской войне» избегает описания противоборствующих сторон и не вдается в их политические программы, он просто повторяет мысли многих режиссеров-современников — повторяет громче, решительнее и нагляднее.
Удивительно, что адаптация книги, настолько отвечающая ее духу, появилась именно сейчас.
В «Клубе Зеро» Хауснер оставляет широкий зазор для трактовок: что это было — сатира в форме притчи или притча в форме сатиры?
Фильм оказывается историей о еще одной грани запретного — не о соблазнении взрослой женщиной подростка, но о соблазне наблюдателя, завороженного чужой жизнью настолько, что всерьез готов примерить ее на себя. Или эта история о том, что запретное содержится в самой природе искусства — чтобы создать новое, неизбежно приходится переходить границы и нарушать табу.
Герои «Рецепта любви» в исполнении Бенуа Мажимеля и Жюльет Бинош (актеры когда-то были реальной парой и даже родили дочь) очевидно влюблены друг в друга, но в первой половине фильма это выражается лишь в быстрых взглядах, легких шутках и удивительной слаженности совместной работы, когда они понимают друг друга почти без слов.
Фильм Локшина, снятый в 2021 году, выглядит сегодня таким же пророческим. Дело не в конкретных уколах актуальности, которых там немало, а в диагностике расщепленного сознания, диалектике утопии и ада, в которой ад представляется местом, по крайней мере, менее безумным.
Есть ощущение, что мы попали в мир фанфика, созданного поклонницей английских романов, действие которых не выходит за границы фамильных резиденций.
Скорсезе не снял эталонный фильм, которому дают «Пальмовые ветви», «Золотых львов» или — еще хуже — «Оскаров», он снял фильм, от которого по-настоящему тяжело, фильм, который не забыть.
Персонажи представлены лишь фрагментами показов и слайд-шоу с кадрами из светской хроники. Они хаотично перебивают рассказы говорящих голов, смонтированных в духе любительских поздравлений, вроде тех, что друзья и коллеги могут записать тебе ко дню рождения.
