Москва «Июльского дождя» — вдохновенная греза, в существование которой сложно поверить, даже находясь не так далеко, на ближайшем курорте, когда радиоэфир озарит прогноз погоды.
Режиссер Куглер больше времени уделяет раскрытию Ваканды как специфического культурного пространства, а не персонажей, его населяющих, и главный вопрос, который он ставит в фильме, носит коллективный, «цивилизационный» характер.
Это фильм-канонада, незатихающий салют с красивыми разноцветными и бесшумными бликами на воде.
Продюсеры сериала верно рассудили, что пафосная драма об аристократах-кровопийцах с модельной внешностью на нашей почве не приживется. Зато трагикомическая история о других среди нас вполне откликается у зрителя.
Это все еще один из лучших сериалов этого февраля, смотреть который нужно как ради Тьюдика, так и ради добротного юмора.
Приглушенных оттенков пейзажи поддерживают общую изумрудную серость действия, на фоне которой даже такое ужасное преступление, как убийство беззащитного старика, кажется бесцветным и не вызывает ни жалости к жертве, ни презрения к палачу.
«Единственный» при кажущемся большим потенциале идеи выглядит довольно блекло, не поднимаясь выше ленивых спекуляций на тему нового будущего.
Точно стоит смотреть обе версии подряд. Как и советует делать Ноэ, всегда за эросом и танатосом эфемерной пыльцой подмешивающий любовь в космос, а космос — в любовь.
Фантастику мы привыкли видеть ярко окрашенной, стремительно несущейся к финалу и заставляющей зрителей зачастую не замечать мелких огрехов в сюжете. В этом отношении «Ванда/Вижн» чистый эксперимент.
При таких вводных нужен особый талант, чтобы снять столь упоительную ерунду. Уилсону пора проситься обратно, если не к Вуди Аллену, то хотя бы к братьям Фаррелли, там искусства значительно больше.
Был бы Бельцль так же остроумен, сколь смел и эпатажен, цены бы ему не было, но, увы, приходится довольствоваться малым.
Впечатляюще архаичное итальянское кино, «Земля дрожит» с отголосками магического реализма. Некрасивая грязная инцестуально-старческая похоть противопоставляется наивной романтической связи. Не любовная история, а ода труду: нравственному и физическому.
Построить кульминацию на событии из прошлого главных героев, до финальной трети даже не намекая на былые грехи, — качественно иной уровень драматургии, достойный исключительных жанровых поделок из каталога Netflix.
Несмотря на изумительное мастерство чередования взлетов и падений, счастливых мгновений и горестных прощаний, комедийных и драматических эпизодов, портрет эпохи остается неполным, а зрительская жажда — неудовлетворенной.
Далеко не «папочкино кино», а кино для папы, чтобы гордился. Но даже в самые упаднические годы Левинсон-старший в этом жанре был поискуснее.
«Палмер» — эталонный краудплежер. Редкий для больших экранов Тимберлейк вдохновенно «рвет жилы», а Стивенс не переусердствует в том, что касается эмпатии. Этим парням хочется пожелать простого человеческого счастья. Мир жесток, и справиться с его напастями можно не иначе как вместе.
Вместо полифонии, фрески о человеческом единстве, частной оды трудолюбию непризнанного Брауна, фильм расходится на несколько неоднородных частей. Сколько еще таких сокровищ покоится в земле? Netflix необходимо озаботиться полноценным сериалом! Проку, впрочем, больше не будет.
Из «Кровных братьев» хороший фильм — как из Шонартса ирландец. Киннаман безучастно отыгрывает безумие от вседозволенности, также неподдельно недоумевая, зачем и кому он здесь нужен.
Во втором сезоне вездесущий «слоумоушен», сопровождаемый хитами iTunes Radio, все еще вездесущ, квелые шутки, построенные на анахронизмах, сыплются из уст второстепенных персонажей как из рога изобилия (а иногда и чаще).
Сценаристы ловко играют со временем, пуская действие по волнам памяти главного героя.
«Северный ветер» отличает германовская эстетика безобразия и проработка деталей, которую можно сравнить в особенности с последней из его картин «Трудно быть богом».
Вероятно, скоро «Рыцарей справедливости» будут включать во всякие альтернативные топы рождественских фильмов. Ну а что, намерения у картины добрые. А добро иногда, как мы знаем, бывает с кулаками.
Хэнкок идет напролом, он бьет наотмашь, не делая «как», отмахиваясь от того, что со времен написания первого драфта прошло уже больше 20 лет.
У ремесленного режиссера Холла получается не всегда точно, но в нужной степени вычурно и пестро.
Трагизм в «Рассекая волны» по ходу сюжета нагнетается до комического предела и, если воспринимать за чистую монету происходящее, того самого русского слова «пошлость», которому Владимир Набоков не мог найти аналога в других языках.
