Патриотический миф о стране, о правде, о братьях и сестрах оборачивается фарсом.
Фильм убивает наповал двух зайцев: это одновременно product placement одной таксомоторной фирмы и социальная реклама человечных таксистов. Присутствие почти в каждом кадре собаки системы такса — дополнительный бонус всем поклонникам этой породы
К сожалению, на большом экране особенно заметно, что артист Машков везде выкатывает глаза примерно одинаково, будь то от радости, гнева, страха или обиды.
Во втором фильме и воздух, и гений места гораздо разнообразнее, экзотичнее среда и острее сюжет. Хотя эта острота порой оборачивается пародией, и не на что-нибудь, а на бондиаду.
Сначала авторы подкидывают ему провокационную тему мимикрии сверхчеловека в обществе, культивирующем безопасную серость и посредственность, а потом сами же прячутся в кусты политкорректного консенсуса.
Как это обычно бывает у Киры Муратовой, и активные, и пассивные участники розыгрыша, и те, кто обманывает, и те, кто обманывается, выглядят одинаково маленькими послушными пешками, которые двигает по черно-белой доске рука Бога. Юмор в том, что грозную тему неотвратимости божественного правосудия озвучивает самый комичный персонаж…
Бешеный драйв фильма поддерживается старыми хитами группы Depeche Mode и меланхоличными цыганскими песнями, а в качестве юмористического контраста режиссер заставляет фольклорный ансамбль петь и играть на фоне туристических красот Босфора.
Фантастический блокбастер Тимура Бекмамбетова «Ночной дозор» представляет собой один из самых амбициозных российских кинопроектов за несколько лет
«Двадцать девять пальм» — кино очень красивое, достаточно скучное и невыносимо манерное. Дюмон словно каждым кадром приглашает зрителей подивиться тем, насколько он странный и непредсказуемый режиссер. Но беда в том, что за этой странностью не стоит ничего, кроме желания казаться странным и непредсказуемым.
В общем, «Крупную рыбу», неуловимо напоминающую телефильмы Марка Захарова, упрекнуть не в чем: добрая сказка, хотя порой и слишком назидательная, но скрашенная фирменным бертоновским хулиганством. Тем не менее фильм вызывает все возрастающую и возрастающую неловкость.
Один из главных недостатков этой драмы в том, что на каком-то этапе авторы перестают развивать заявленные отношения и резко переводят их в спонтанную истерику…
Придраться в «Богине» можно к неуклюжей порой композиции кадра или к угловатым однообразным движениям камеры, проплывающей то справа налево, то слева направо. Но все это складывается в кино, столь же завораживающее своей холодной манерной беззащитностью, как сама знаменитая жестикуляция Ренаты Литвиновой.
Трудно поверить, что фильм снял англичанин Питер Хоуитт, проявивший в одной из своих прежних работ — «Осторожно, двери закрываются» — побольше умения раскрывать законы человеческих симпатий.
Киношная мифология Джоан Роулинг разбивается о время так же, как недоученные заклинания Поттера отскакивают от охраняющих Азкабан чудовищ-дементоров.
Именно это больше всего любит Педро Альмодовар: закружить, заворожить, замести следы, нанести тайный удар.
Картина «Я остаюсь!» представляет собой одну из низших ступеней в режиссерской карьере 55-летней Дианы Кюри, выпустившей несколько качественных картин в 70-80-х.
На фоне «Ван Хельсинга» даже такое плохо оформленное месиво из надерганных с миру по нитке литературных персонажей, как «Лига выдающихся джентльменов», вспоминается с благодарностью…
Если и Квентин Тарантино, и Педро Альмодовар пытаются выразить новую правду о человеке и его «уме», то Чарли Кауфман все больше погрязает в формальных экспериментах, которые, как это ни странно, возвращают его обратно к голливудской рутине. Так что почти пародийное прокатное название фильма оказывается приложимо к фильму почти что всерьез.
Создатели «Даже не думай» аттестовали свое произведение сначала как «экстремальный мегафарс», потом как «нереальную молодежную комедию», но по жидковатой консистенции юмора фильм скорее можно назвать «гламурным водевилем»
Фильм Владимира Хотиненко «72 метра» о потерпевшей катастрофу подлодке имеет мало отношения и к голливудской лодке «К-19», и к реальному «Курску». На борту хотиненковской дизельной «Славянки» разворачивается не трагедия, а скорее черная комедия.
Главную прелесть «Эффекта бабочки» уже определил до меня один из американских рецензентов: как же не симпатизировать фильму, где одного вида Эштона Катчера, силящегося прочесть хоть пару строк, достаточно, чтобы проделать дыру в пространственно-временном континууме.
Это такое же костюмированное батальное представление, такой же продукт высоких технологий, в котором самый выразительный и буквально голый в своей искренности персонаж Горлум целиком сделан на компьютере. Позировал, правда, для него реальный актер Энди Серкис, озвучивший Горлума столь удачно, что компьютерную креатуру чуть не выдвинули на отдельный «Оскар».
Концовка, в которой режиссер наконец отваживается на иронию, сделана таким образом, что окончательный исход битвы неясен, а следовательно, назревает возможность сиквела. При одной мысли об этом хочется перефразировать традиционный призыв о помощи из «Кошмара на улице Вязов»: «Кто-нибудь, пожалуйста, разбудите меня!» — и заорать на весь зал: «Кто-нибудь, Христа ради, усыпите меня!»
Да, большая часть действия разыгрывается внутри компьютерной игры — и здесь главная проблема фильма, вроде бы гениально придуманного.
Все главные линии фильма расплываются от невесть откуда нахлынувшей сопливой сентиментальности.
