Фальшивая дисгармония кульминаций и развязок — единственное, что связывает все части альманаха, во всех отношениях неровного. В основном, фильм вытягивают на более-менее приличный уровень история про инопланетян и, с оговорками, про сотрудников органов правопорядка. Остальные же по разным причинам откровенно пресны и слабы.
От Дика, кажется, не осталось уже ничего, и это, с одной стороны, огорчает, но с другой — дает чувство облегчения: в дальнейшем хуже быть точно не может.
Жора Крыжовников как кинорежиссер сделал огромный шаг вперед. Раньше в его полнометражных фильмах все напивались, творили невесть что и несли ахинею. В новой его работе все напиваются, творят невесть что, несут ахинею и поют.
«Звездные войны» убивают двух зайцев одним фильмом. Самые заскорузлые фанаты будут удовлетворены, так как жаловаться им попросту не на что: весь дух «Звездных войн» любовно сохранен и приумножен разудалыми экшн-сценами. Вместе с тем топтания на месте удалось избежать с поразительным изяществом, с помощью едва уловимых финтов. Свежие персонажи — действительно свежие.
О халтурности этой халтурной халтуры лучше всего говорят сами актеры, когда их речь не попадает в артикуляцию на экране. Это высшая степень. Это уровень. Это показатель отношения к своему делу всех ответственных за появление «SOS, Дед Мороз» на свет.
Обилие обсценной лексики, демонстрация всех видов человеческих выделений и catch-phrase Лены «А у меня сестра копчик сломала», выдаваемые здесь за юмор, таковым, к счастью, пока не являются.
В принципе, если убрать из фильма звуки речи, перемешать сцены в случайном порядке и нарезать на минутные отрезки, получится примерно 110 готовых рекламных роликов для модной туалетной воды. Тогда от творения «Базелевса» будет хоть какая-то польза.
Шьямалан доказал, что его еще рано сбрасывать со счетов, сняв по-настоящему новаторский, остроумный фильм.
Фильм выглядит очень симпатичной, не лишенной обаяния, но столь же необязательной вольной адаптацией книги Мэри Шелли, и так уже сто раз переиначенной на все возможные лады.
Кстати о шахматах. Они в фильме вдруг оказываются вообще ни при чем. С тем же успехом герои могли бы играть в «Чапаева» или в поддавки. Зачастую главная тема вообще забывается где-то за кадром.
«Пингвин нашего времени» небезупречен. Его можно поругать за неровный темп повествования, за несколько скомканный финал, за слишком малый хронометраж, в который явно не уместилось все, что можно и нужно было показать. Но в самобытности и скромном обаянии ему не откажешь.
О подобных кинолентах обычно говорят такие банальности, как «держит в напряжении» и «заставляет задуматься». «Автобус» и вправду сеет разумное, доброе, банальное, и делает это по-голливудски: с кровью, продажными копами, жестокими убийствами и прочими развлекательными атрибутами. Зато без особого пафоса и каких-либо претензий на новое слово в жанре.
Голос улиц» — это крепкий байопик, честный и бескомпромиссный, как незамысловатые, но бьющие в цель тексты песен пацанов с окраины Города Ангелов.
В том, что касается оглушительности — вопросов не возникает. Сэм Мендес сотоварищи отнюдь не на ветер спустили рекордный для бондианы бюджет, а на взрывы, погони на дорогих машинах, трюки, опять взрывы, погони на дорогих машинах и самолете, опять трюки, погони на катере и вертолете и так далее.
Абсурдизм, фрейдизм — называйте как угодно, но это должно иметь какую-то связь с реальностью. Абсурд — это замечательно, но и у него должна быть внутренняя логика. Иначе получается набор бессвязных реплик, белый шум, в котором при желании можно отыскать что угодно, хоть очередную «едкую сатиру», хоть глубокий психоанализ, хоть разгадку манускрипта Войнича.
При всей своей постмодернистской эклектичности «Багровый пик» смотрится не разнородным месивом, а причудливым отлаженным механизмом, в котором не совсем понятно, что важнее: функция или внешний вид. Впрочем, дель Торо был бы не дель Торо, если бы не смог заставить не задумываться о таких второстепенных вещах.
«Прогулка», конечно, остается замечательным и в некотором роде выдающимся кинопродуктом. Но если бы старина Роберт последовал примеру Филиппа Пети и доверился собственному таланту и проницательности своей аудитории, у него могло бы получиться кое-что, сравнимое по исключительности с описываемым в его фильме событием.
Вам когда-нибудь приходилось наблюдать за игрой детского воображения со стороны? За тем, как дошколята представляют себя сражающимися с врагами героями боевиков, повторяют услышанные из телевизора фразы персонажей, а на самом деле бегают с палками по детской площадке, издавая ртом звуки выстрелов. Так вот: «Неуловимые» производят похожее впечатление.
Давать какую-либо оценку этому фильму неправильно, каким бы он ни был в своей лиричности, трогательности, очаровательной детской наивности и сентиментальности. Если в нем и есть какие-то недостатки, то они лежат в плоскости восприятия, а не в плоскости объективных качеств. Но вместе с тем, он оставляет после себя очень странное чувство, смесь ностальгии и опустошения.
Творение Ридли Скотта признает, что Вселенная темна и полна ужасов, но при этом тут же добавляет: «Не так страшен космос, как его малюют Куарон и Нолан». Если один человек способен обосноваться в чужом мире, попав в него случайно, то почему бы не попробовать повторить это специально?
«Конец прекрасной эпохи» — это меланхоличная, светлая, ностальгическая и наивная драма о том, как тяжела и неказиста жизнь советского журналиста, поставленная небезвкусно, но и без каких-либо изысков.
Хотели, хочется верить, как лучше — сделать духоподъемную драму о спорте и семейных ценностях; а получился сборник «Лучшие хиты русского хип-хопа» с утомительным видеорядом в нагрузку.
Фильм обладает очень весомым козырем, точнее, двумя. Том Харди играет обе отведенные ему роли так, будто желает задушить в зародыше шансы на «Оскар» своего многострадального партнера по грядущему вестерну Иньярриту «Выживший» Леонардо Ди Каприо. Одним словом: великолепно.
Кормакур создал максимально достоверное кино с предостерегающим посланием. Там, где обычно у Голливуда случается хэппи-энд, у исландского режиссера — только начало трагедии.
«По мотивам», «фантастика», «фантасмагория» — все эти термины, к сожалению, стали ширмой для стыдливого прикрывания вопиющего отсутствия фантазии, за которой безвкусие волшебным образом перевоплощается в «оригинальное прочтение» или «особое видение».
