Редкая в наше время птица, этот «Коко» — картина, вселяющая страстное, непреодолимое желание любить. И даже соляной столб ответит ей взаимностью.
Это по-лантимосовски вязкое, подчеркнуто абстрактное действо почти мгновенно гипнотизирует, погружает в состояние, близкое к легкому трансу, и превращает просмотр «Убийства» в подобие медитативной практики, некоего ритуала, завораживающего в первую очередь безукоризненной формой. Пусть в мозгу порой и вспыхивает тревожный сигнал — что за дьявольщина творится на экране? — оторваться от происходящего невозможно.
История того, как «Винни-Пух» вселил надежду и радость в депрессивный климат послевоенного английского общества, оборачивается хрониками одной семьи, познавшей великую радость, не менее сильное горе и очищение через боль и страдания.
«Зови меня своим именем» при внешней беззаботности несет под открыточным глянцем отпечаток глубокой тоски по утраченной невинности и недостижимым идеалам.
«Сильнее» — это в меру сентиментальная и романтичная, а в сухом остатке жесткая и правдивая повесть о настоящем человеке.
«Двуличный» — это стильная, эстетская штучка, приятная слуху и глазу, особенно в многочисленных сценах с обнаженной Вакт, однако в нем нет той легкости, теплоты и чисто французской кокетливой иронии, позволявших не только зауважать Озона-режиссера, но еще и полюбить Озона-человека. За вылизанным до блеска визуальным рядом и красивыми лицами зияет пустота
«Бригсби» говорит о вещах сугубо личных, нередко — автобиографических для исполнителя главной роли, и говорит вкрадчиво, шепотом, но его тихое бормотание проникает в душу куда вернее любых громогласных сентенций.
«Сделано в Америке» обобщает лучшее, что есть в Лаймане-режиссере: зрелищную, а за счет трясущейся ручной камеры и рваного монтажа еще и необыкновенно энергичную постановку, умение внятно рассказать и эффектно подать неординарную историю, а также рассуждать о серьезных вещах с ехидной ухмылкой.
Пожертвовав частью сюжетных линий и персонажных характеристик, Мускетти, между тем, сумел передать важнейшую составляющую романа — ощущение настоящей дружбы, обостренной рискованной пляской со смертью, и чисто ребяческое упоение молодостью, когда под колесами велосипеда, кажется, вращается целая планета.
«Про любовь. Только для взрослых» не ставит диагнозы и не прописывает лечение. Проект Меликян просто изображает ситуации. Кто-то узнает в них себя и сделает выводы. Кто-то рассмеется. Кто-то через пять минут уйдет из зала. Свободы выбора нас, во всяком случае пока, еще не лишили.
Стилизаторские трюки — не только приманка для фанатов Годара, но и элегантное кино внутри кино, единственное средство погрузиться в атмосферу фильмов ЖЛГ, проследить за ходом его мыслей и взглянуть на мир его глазами.
Скучные дядьки и тетки мечутся, скандалят, наигранно закатывают глаза и пытаются философствовать, но делают это скрепя сердце, машинально; буржуазия окончательно лишилась остатков обаяния, и верхушка сегодняшнего среднего класса в качестве объекта анализа выглядит жалко.
Будучи лишь вторым полнометражным проектом для Биллер, «Колдунья» отличается почерком не зрелого и уставшего от трудов праведных мастера, а любознательного и на редкость талантливого подмастерья, которому есть, что показать, рассказать и доказать. Пусть немалую долю этого удалось узнать, подглядев через плечо старших товарищей.
Концентрация преимущественно на положительных вибрациях в качестве творческого метода действует безотказно. Леджер здесь — не мрачный депрессивный параноик (прилепленный таблоидами ярлык), а добродушный и остроумный весельчак, любимец женщин и душа компании. И если он и не был таким всегда, то именно таким его хочется запомнить.
Мифологические персонажи заслуживают соответствующий кинофильм — поистине энциклопедический путеводитель по самой безумной эпохе мировой культуры, стремительная смена настроений которой отразилась в одном человеке и ослепительной вспышкой промелькнула перед его глазами, таящими Бог знает какие зрелища за непроницаемыми стеклами темных очков.
Этот фильм не возвышается до области мифологии и не унижается до уровня сплетен — он твердо стоит на ногах и честно рассказывает, как все было. И во второй раз подряд Уотли удается создать объемный, красочный и удивительно человечный портрет великого шоумена и музыканта, сейчас, правда, проникнутый не бунтарством, а скорбью.
Да, не грех было бы несколько смягчить нудноватый лекционный характер картины и пожалеть неподготовленного зрителя, который легко может заплутать в сложном мозаичном нарративе и специфике воззрений спикеров, но Розенфельд не боится показаться слишком серьезным. Ведь он прекрасно понимает, что за ученым фасадом его произведения скрывается обычная буфонада
На фоне безудержного ехидства «Стражей» с их кислотными спецэффектами и ностальгическим саундтреком 70-х, тяжеловесные истуканы вроде «Бэтмена против Супермена» и грядущей «Лиги справедливости» кажутся безнадежными пережитками прошлого.
От «Красавицы», превосходного весеннего подарка детям и их родителям, становится удивительно тепло на душе. Ведь сама история, одна из наиболее прекрасных, романтичных и бессмертных в истории мирового искусства, уже прошла все мыслимые проверки временем и даже в эпоху, когда цинизм признается высшей добродетелью, она окрыляет и освежает подобно целительному бальзаму.
В «Острове черепа» определенно есть рок-н-ролльный дух, удаль и чисто мальчишеская бесшабашность; мальчишки, очевидно, и придут от него в восторг. Но если основными достоинствами новой киновселенной, открытой «Годзиллой» Гарета Эдвардса, так и останутся лишь разнокалиберные «фантастические твари», долгая и счастливая жизнь ей вряд ли грозит.
«Лунный свет» задает новые стандарты качества для подобных инди-драм, презирающих такие условности, как цвет кожи или сексуальная ориентация. Нет больше ни фильмов о неграх, ни фильмов о геях — есть фильмы о людях, об их потерянной невинности и утраченном рае, а еще — о том, как быстро уходит время.
Хотя гениальность Дэмьена Шазелла еще не успела стать неоспоримым фактом, «Ла-Ла Лэнд», несмотря на многочисленные аналогии, цитаты и культурные реверансы, — удивительно свежее и оригинальное произведение. Это L.A., здесь всё превозносят и ничего не ценят, отбивают чечетку на капотах кадиллаков, зубоскалят и прячут лица под сотнями масок, а потом глядят в ночь сквозь прокуренное ресторанное окно, ведь каждый скиталец втайне ищет любви…
Важным культурным феноменом его не назовешь, статус легенды ему не грозит, да и рамки Вселенной «Звездных войн» он не сильно расширяет. Но в качестве элегантной прелюдии к одной из лучших глав саги «Изгой» вполне имеет право на существование, а с точки зрения жанра, опять же в рамках Вселенной, он и вправду выглядит диковинкой.
Джим Джармуш никогда не перегружал зрителя избыточной информацией, и «Gimme Danger» в этом плане производит впечатление чертовски болтливого фильма. Правда, текстовое сопровождение здесь — как подписи к картинкам в прекрасно иллюстрированной книжке. Хочешь — читай. Не хочешь — иллюстрации и без того говорят сами за себя.
В изображении событий новейшей истории коронный гибсоновский натурализм расцвел с новой силой, обеспечив контрастный фон гимну невиданной человечности в жерле вулкана войны.
