Кажется, вся эта душераздирающая история незаконного, непризнанного младенца со всеми ее бьющими по нервам бытовыми и физиологическими подробностями просто способ докричаться, достучаться, проорать: «Хватит врать!»
Этакий великолепный «сорняк», чудом выросший посреди закатанного в асфальт пространства отечественного кинематографа. И самое удивительное, что эту свою свободу от оборзевшего государства авторы используют, дабы произвести на свет не очередную порцию «правды жизни», а сугубо романтическое кино с песнями, перьями и возвышенным пафосом демонического страдания.
В фильме, снятом Учителем, нет — увы! — ни перспектив, ни Космоса, ни предчувствий. Почему так получилось? Как водится, дело в нюансах.
Так и балансирует этот фильм между артхаусом и сериалом, между дежурным накручиванием все новых витков криминальной интриги и мрачными философскими резиньяциями, между вкраплениями почти документальной реальности и откровенным картоном, между классическим сюжетом и достойными лучшего применения усилиями по его разрушению…
Конфликт подлинного «я», то есть «самости», и «я» социального — «персоны» — центральная психологическая коллизия в творчестве Бергмана; но не потому, что он был прилежным учеником Юнга, а потому, что это, вероятно, единственная коллизия его собственной душевной жизни, которую ему вполне успешно удалось разрешить.
