Фильм знает тайну мира и, не таясь, показывает её нам, зная, что мы, взрослые, попытаемся её разгадать. Но у нас ничего не получится.
«Идентичность», которая на сценарном уровне уверенно развивает темы социальных проблем, на суггестивном уровне пропитана тревогой и страхом разоблачения. Фильм смотрится едва ли не как слоубёрнер, хотя саспенс его содержанию не просто чужд, но даже и неприемлем.
Фильм словно бы снят на задворках вестерна: подробно показывается быт, а иконические кадры мелькают, ненадолго задерживаясь на экране. Взгляду даны сухожилия и кости — отношения между персонажами и скелет капиталистического уклада; анатом-Кэмпион срезает всё мясо.
И «Ветер в ночи», и «Жаркое лето» — яркие образчики мелодраматичности, в которых Гаррелю успешно удавалось сохранять баланс между простотой и узнаваемостью хода и его демонстрацией. В «Соли слёз» он пересаливает.
«Грязные истории» стали для кинематографа чем-то вроде «Дао дэ цзин» для философии — трактатом о пустоте и её сущности.
Возможно, ирония Стрикленда заключается в том, что он, пусть и наделенный мужским взглядом, в чем его могут упрекнуть феминистки, создает женский мир, структурирующий себя согласно мужскому эталону. Становление женщиной в этом мире не может избавиться от мужских клише и стать чем-то новым и особенным.
Аллио показывает не одно Событие — он показывает сотни событий, которые одновременно являются и причинами, и следствиями, поэтому у каждого зрителя — в зависимости от того, какие слои и их пересечения покажутся ему самыми важными — своя причина убийства, свое объяснение события. Так и был создан этот небольшой фильм, который вместил в себя огромный мир.
Черно-белая пленка 16 мм — это цвет и фактура бедности кинопроизводства тех лет по обе стороны Атлантики; зернистость изображения, словно присыпанного сажей, робкие перемещения камеры, которые складываются в строгий рисунок мизансцены, специфический больничный юмор — иначе не вышло бы так мрачно, безысходно и страшно.
Такое постоянство восхищает, потому что сознательно выбранная минимальность кинематографических средств позволяет создать интереснейшее кино. А фильм «Наша Сунхи» вдвойне интересен, так как его тема — загадка женщины.
В кинематографе важно не только наполнение кадра, его композиция, мизансцена, но и последовательность кадров — наверное, уже стыдно повторять эту азбучную истину киносинтаксиса. Странно, что о ней забывает Клер Дени, бывшая ассистентом Жака Риветта и снявшая вместе с Сержем Данеем фильм «Жак Риветт, страж».
Фильм снят удивительно точно, и вся история изменения дана зрителю визуально — в бесконечном движении лент, ритмично разбиваемых овощей, движущихся частях машин. Четкость движений и ритм монтажа, особенно в эпизодах озвучивания, брызги томатной крови и отрывание зелени от редиса, накапливаясь, приводят к тому, что образы начинают подвергаться инверсии.
Шанталь Акерман сняла удивительно цельный фильм, ни на секунду не сбившись с выбранного ей точного ритма, который позволил ей провести тему безумия столь уверенно. Все в фильме работало на ее раскрытие…
