Семейная комедия — это жанр, который никак не может покориться «новому русскому кино». И вариация на тему «Знакомства с Факерами», снятая по адаптированному американскому сценарию, — всего лишь еще одна неудачная попытка. Хорошо придуманная история, как пылесос, притянула все существующие на свете клише.
WE — искреннее, наивное, с большой тщательностью и размахом во всем, что касается костюмов и антуража, сделанное кино.
Определить, кто здесь лучше — Уинслет или Фостер — невозможно. Обе предстают блистательными клоунессами и обе не щадят своего имиджа красивых женщин. Рейлли великолепен. А Кристоф Вальц вновь доказывает, что его недавнее попадание на актерский олимп — отнюдь не случайность.
У Давлетьярова все-таки что ни собирай, получается пулемет. То есть та самая усредненная, несмешная, отчаянно проседающая по части вкуса «Любовь-морковь», которая пытается занять пустующую у нас сейчас нишу народной комедии.
Будь в главной роли другой исполнитель, история скорее всего ушла бы в риторику, высокопарность, нравоучение. Но Бардем и впрямь великий актер. Играет он так, что все пласты картины — и реалистические, и метафорические — обнажаются.
Фильм — отчаянная схватка двух клоунов за сердце и тело циркачки, причем каждый следующий виток борьбы повергает их в пучину все большего безумия. Оба в буквальном смысле слова теряют человеческий облик.
Любая эмоция здесь, к сожалению, давится тяжелой и беспросветной скукой. К тому же трудно испытывать какие-либо чувства в ситуации, когда режиссер долго и нудно рассказывает, что ему в этой жизни не нравится, и ни намека нет на то, что все-таки мило.
В экранизации все спрямлено, огрублено, упрощено — в общем, сделано так, чтобы любая домохозяйка могла бы без угрозы интеллектуального перенапряжения отправиться в кинотеатр. К тому же, несмотря на присутствие Джулии Робертс и даже Хавьера Бардема, фильм начисто лишен чувственности и будто состоит из назывных предложений и констатаций…
Очень неожиданно используемая музыка к «Щелкунчику» и конечно же к«Лебединому озеру» в аранжировке Сергея Анашкина действительно превращает анимацию в настоящий мюзикл.
Честно говоря, вся эта как бы интеллектуальная вампука могла бы оказаться чудовищно надоедливой, если бы не главный нолановский козырь — актеры. Помимо Ди Каприо здесь собрана интернациональная команда, за игрой которой не устаешь следить все два с половиной часа.
«Серьезный человек» Этана и Джоэла Коэнов — не только «оскаровский» финалист, но и один из лучших фильмов, снятых в новом тысячелетии.
Перенесение бренда на экран-будь то бренд «Комеди Клаба» с «Самым лучшим фильмом» или бренд «Квартета И» с их двумя картинами-тоже своего рода очковтирательство, спекуляция на чувствах неизменной группы поддержки. Но у «Квартета И» это получилось вполне обаятельно.
Как и в фильме Алексея Попогребского «Простые вещи», рассказывающем о том же самом, только на примере 40-летнего мужика, финал «Джуно» может показаться неожиданно оптимистичным. Но в обоих случаях авторы столь убедительны, что заставляют поверить: привычка усложнять-не самая разумная из выработанных человечеством. Тем более что это всего лишь конец фильма, а не конец истории-и после титров может произойти еще много всего интересного.
Пользуясь терминологией фильма, можно сказать, что сам престиж, то есть финальный, главный аккорд, Нолану не совсем удался, зато процесс подготовки кульминации оказался по-настоящему превосходен.
Любой турок-злодей может оказаться здесь русским патриотом, любой француз — турком, а англичанин — поляком: от перемены мест слагаемых сумма никоим образом не изменится. И уж совсем дико выглядит артист Куценко, изображающий — как он сам полагает — полковника турецкого спецназа. Константин Эрнст почему-то убежден, что детям все это должно понравиться.
Как ни покажется странным, именно отступления от высот философской притчи, лишая фильм литературности, делают так, что (при всех просчетах, а иногда и откровенной пошлости, как-то явления убиенного Меньшикова Бодрову-сыну) его можно смотреть серьезно.
Криминальное чтиво Тарантино, при всей виртуозной эквилибристике своих конструкций сохраняет главное условие принадлежности к большой европейской литературе: катарсис.
Что в «Санте» действительно смешно — это выяснение отношений авторов с темой политкорректности.
Все возвращается на круги своя: к традициям родного логоцентризма — делая абсолютно бессмысленной жертву режиссера Урсуляка, добровольно принявшего на себя скучную роль и обидное прозвище эпигона.
Миндадзе и Абдрашитов не бросают вызов новому кино — они лишь слегка заступают на его территорию, апеллируя к его излюбленным типажам и способу поведения в кадре.
