Фильм «По-мужски» как раз говорит о разных сторонах навязанного поведения с разных ракурсов.
В результате самым ловким трюком, который проворачивает фильм со зрителем, становится удивительный эффект: при сумме всех перечисленных слагаемых «Худший человек» оказывается как будто чуть меньше, чем кажется.
Это кино получилось подлинным, несмотря на изначально выстроенную карнавальность и внутренние противоречия.
«Герда» — в чем‑то красивое, в чем‑то избыточное (длится два часа) кризисное кино во времена меняющихся парадигм, которое в таких вопросах почти никогда не выбирает пункт «свой вариант».
Все-таки на наших глазах творится история — уходит веха, пускай и иронично называющая сама себя «старой развалиной». Немного обидно, что это происходит не при самых выдающихся обстоятельствах, но вообще, провожать коллег с работы — это всегда столь же больно, сколько и банально.
Надо совсем не иметь совести, чтобы превозносить «Отряд самоубийц: Миссия навылет» за открытие новых горизонтов, будто бы это кино, которое войдет в историю, раздвинет границы киновселенной DC и приведет к неминуемым последствиям.
Лучше всего удалось воплотить тему инаковости, которая становится главной, если рассматривать мультфильм как историю открытости миру и неизбежного падения морока ксенофобии.
Странно пенять на мультфильмы, которые как раз строятся на самых базовых вещах, чтобы напомнить о прописных истинах вроде того, что дружба важнее золота — за то их и любим.
Из‑за ощутимого внутреннего раздрая внутри произведения, наслоения двух концепций и разнородных элементов фильм в своем метаизломе как будто сам до конца не определился, где должно было быть смешно, а где уже скорее неловко.
То, что фильм выглядит так несовременно и снят в несколько усталом и куцеватом стиле (диалоги реально могут прерываться ни на чем), — в этом тоже есть своя логика для ленты, несущей заупокойное название в честь человека, ушедшего так скоропостижно, но зато аккурат на смене эпох.
Возможно, этот фильм слегка подслащает пилюлю принятия человеческой утраты, «на чем сердце успокоится», но на этом непростом пути еще пока существует выбор дороги со встречным движением — от просторного дома к маленькой кроватке в автодоме или же обратно.
«Глубже» распадается на отдельные удачные фрагменты, видимо потому, что Сегалу все-таки сподручнее думать мини-«Рассказами».
В несколько повисшем и приоткрытом финале Миша все-таки примиряется со своей реальностью и, кажется, напоследок проходится под снегом со своей гипнотической любовью.
У самого фильма есть все шансы, чтобы сложить вокруг себя маленький культовый статус.
Раз за разом под победоносную музыку авторы с новой силой экранизируют повторяющуюся мизансцену под названием «и вот Стрельцов наконец-то появляется на поле», все остальные игровые моменты уже снимая без особого энтузиазма.
Понятное желание показать, что за каждым покорителем космоса, который должен выглядеть идеалом, скрывается своя человеческая история, здесь реализовано сверхэмоционально. Но многим зрителям это нравится.
Кони, бороды, нагайки, православие, кредитование, полицейские, фитнес, низвержение маскулинности и придорожная проституция — уже на уровне тегов это вызывает точки напряжения и поводы для недопонимания у местного менталитета (что даже привело к реальному нападению на группу во время съемок). Но авторам каким‑то чудом удается все это сочетать и не проваливаться в очередные стереотипы.
Оттого непонятна радость тех, кто приветствует растворение в мейнстримном анамнезе Жоры Крыжовникова, который давно уже вырос для того, чтобы создавать свои не такие сжиженные проекты. А пока получается, что у нас и песни в киномюзикле все еще не авторские (опираются на хиты прошлых лет), и автору по-прежнему приходится выступать режиссером караоке не своих мелодий.
С одной стороны, это интересно сделано: документальная попытка сыграть в здесь и сейчас, шатающаяся камера в одноплановых сценах в самые стрессовые моменты для героя. Но с другой — зритель может начать испытывать тошноту на таких стилистических качелях, не понимая, на каком кино он оказался
Фильм находится на развилке между этапными хоррорами и аттракционными ужастиками, которые сиюминутно могут собрать вокруг себя толпу зрителей, но на долгой дистанции все равно проигрывают не только современным драматическим фильмам ужасов, за которыми будущее (типа другого «Оно», «Ведьмы» или «Солнцестояния»), но и даже мини-сериалу 1990 года, в котором, как показывает историческая справедливость, все-таки было больше живого и человеческого.
С другой стороны, «Солнцестояние» выглядит полной противоположностью «Реинкарнации», буквально как позитивный отпечаток от негативного изображения: вместо замкнутых темных уголков — озаряемые ярким солнцем луга, день смерти теперь рифмуется с днем рождения героини, у персонажей появился хоть какой‑то намек на правильный выбор.
Главный герой из 1990-х, который заботится о своей маме, переживает за брата, держит под замком свое большое бычье сердце, потому что оно и так болит от несправедливости вокруг, — слишком узнаваемый кинообраз, чтобы просто так заскочить на эту территорию.
В итоге «Одесса» ощущается как две серии одного телесериала. Первая — про подробности отношений внутри семьи, вторая уже достается герою Цыганова.
Это хорошо сделанный документальный фильм, иногда по-наглому раздражающий, но чаще просто забавный с множеством комических и критических замечаний.
Само собой, любое кино строится по своей задуманной конфигурации, а для документального фильма это большая удача, когда что‑то сконструированное действительно оживает по ходу сюжета и прорывает реальность, становясь настоящей силой, как это происходит с «Сатанинским храмом».
