Зато можно сориентироваться с помощью чувства юмора, которое подсказывает, что все это — чистое кино, имеющее весьма опосредованное отношение к реальности, но реально смешное и отлично сыгранное, в том числе во второстепенных ролях.
Режиссер явно не хочет следовать натурализму Мела Гибсона, пусть даже у того была другая задача и своя правда. И хорошо, что ни в кадре, ни за кадром нет музыки: форсирование зрительских эмоций только испортило бы впечатление.
Спрашивается, что же произошло с несколькими талантливыми людьми, если результатом их участия в проекте стал совершенно аморфный фильм?
Главный сюрприз второй части «Нимфоманки» — полное отсутствие сюрпризов.
Если смотреть картину в оригинале или с субтитрами, то, помимо драйва от игры Лео, добавляется удовольствие от художественной американской матерщины и прочих нарушений «этического кодекса».
Новый фильм знаменитого датчанина построен на шаблонах, сочетание и осмысление которых делает его картину оригинальной.
Примечательно, что Ландесман не пытается дополнить реконструкцию собственными или чьими-то еще домыслами относительно возможных участников или соучастников убийства, то есть идет поперек полувековой литературной и кинематографической традиции…
Если с чем и сравнивать германовское сооружение, то не с живописными полотнами, не с визионерским созданием Данте и не с кошмарами Кафки, а с чем-то вроде уходящей в туманную высь Вавилонской башни, противоречивость и недостроенность которой не умаляют ее пугающей грандиозности и гениальности ее строителя.
И, что не менее важно, он — герой и вместе с тем антигерой нашего времени, времени нулевых и десятых, когда стали гаснуть поднятые перестройкой надежды на выход страны из колебательного режима, который философ Николай Розов назвал «колеей российской истории».
«Горько!» — редкая отечественная комедия, которая нравится и зрителям, и критикам. Причина двойного успеха — в том, что многим из нас довелось видеть нечто подобное в жизни. Когда было не смешно, как в кинозале, а именно что горько.
Сценарий Ильи Тилькина и Сергея Снежкина оказался собранным из элементов, взятых напрокат в прошлых фильмах военной тематики и в целом значительно более слабым, чем можно было предположить.
Однако при всех недостатках картина вдохновляет, поскольку наглядно показывает, кем и как было сделано одно из важнейших для человечества изобретений.
В результате вышло то, что вышло, — приятное во всех отношениях кино, лишенное морального беспокойства, социальной критики, психологической глубины и даже присущей Озону парадоксальности.
Такое кино снимается долго, смотрится с драйвом и не стареет со временем, поскольку его материей является само Время. Режиссер то разгоняет его так, что несколько часов без единой склейки укладываются в тридцатисекундный кадр, то замедляет настолько, что едва заметное движение лицевых мускулов на раскрашенном лице африканца становится событием.
На вопли, сопли и пунктирные ужасы выделено всего полчаса из полутора, а на протяжении предыдущего часа Харлин устраивает себе и зрителям экскурсионную видеопоездку в российскую глушь — или из личной любознательности, или в расчете на то, что «Тайной перевала Дятлова» заинтересуются зарубежные прокатчики. Так или иначе россиянам это не очень понравилось.
Разумеется, превосходные актеры, подобранные Винтербергом, и сам он как мастер режиссуры делают все возможное для того, чтобы придать этой ситуации достоверность, но искусственная драматизация все же налицо, а ее причины достаточно очевидны.
По сути перед нами классический американский боевик, в котором один человек выходит победителем в борьбе не только с врагами, но и с косностью своих. Оригинальность разве что в том, что основан он на действительных событиях, частично снят под документальный репортаж, а его героем сделана женщина, вся сила которой заключена в уме и упорстве. Вдобавок ко всему прочему фильм Бигелоу показывает цену победы, о которой отечественные радетели «патриотического кино» предпочитают не говорить даже словами из песни Окуджавы, некогда спетой в «Белорусском вокзале»
Мунджиу и его оператор с не оставляющей никаких надежд убедительностью показывают неизбежность совершившегося. Никто не хочет зла, однако оно рождается на самом бытовом уровне и на глазах вырастает до метафизического.
При всем своем «голубоглазии», выразительном лице и хорошей актерской выучке Крейг — явный плебей. Он никак не вписывается в родовое поместье «Скайфолл» с покойными родителями и еще живым дворецким, из-за чего вся «поместная» часть фильма, показательно лишенная иронии, кажется рудиментом или визуализированной шпионской «легендой», призванной пустить зрителям пыль в глаза.
Перед нами фильм и одновременно человеческий документ — дневник души, позволяющий прочесть больше, чем, возможно, хотелось бы самой ее обладательнице. И, как это бывает со всеми дневниками, некоторые моменты, касающиеся личной вовлеченности автора в происходящее, были опущены.
Тот, кто клюнет на название (в оригинале Killing Them Softly, дословно — «Убивая их мягко»), будет раздосадован тягучими бытовыми сценами и риторикой, а тот, кого привлекут режиссерские обещания, не увидит обещанной связи между частной историей ограбления и глобальной экономикой.
Гоффман известен как комедиограф и мастер военно-исторических эпопей. «Варшавская битва» снята в не совсем обычном для него стиле — короткий монтаж, движущаяся камера, резкие перебросы действия с поля боя в столичное кабаре, в ставку Тухачевского, кабинет Пилсудского и Кремль, где большевистская верхушка вынашивает планы коммунизации мира.
Казалось бы, с какой стати молодняку должно нравиться это даже не папино, а дедушкино кино? Ответ прост — дедушка Чак, дедушка Слай и дедушка Арни воспринимаются юной аудиторией, взращенной на 30-40 летней давности экшнах с их участием, как родные дедули, а взрослыми — как постаревшие приятели.
Хотя альманах «Гавана, я люблю тебя» снимали в основном люди левой ориентации, он получился более беспристрастным, чем можно было предположить.
«Красные огни» не соответствуют своей этикетке — это не мистический триллер, а притчеобразный детектив с неожиданных для многих финалом, речь в котором идет не только о поимке мошенника, но и о самопознании следователя.
