Режиссер будто сознательно приносит элементарную логику в жертву красивым монтажным склейкам (особенно в финальной сцене), пропускает на экран откровенные глупости, но не позволяет зрителю одного — хоть на минуту оторваться от экрана.
Для таких фильмов, сшитых из чужих цитат и шуток про «Владимирский централ», стоит придумать какой-то отдельный жанр, ведь вскоре нас, вполне возможно, ждут новые переложения, скажем, «Цирка» или «Светлого пути» со смайликами на конце.
«Превосходство», словно машина времени, возвращает актера к «Девятым вратам» и «Мертвецу», предоставляя ему возможность выпустить в мир скопившееся демоническое обаяние.
История главных героев, как станет понятно в финале, — это не история успеха, которой фильм успешно притворяется большую часть хронометража, а остроумный рассказ о том малопередаваемом ощущении, когда посреди безнадеги вдруг удается прожить целый месяц деятельного счастья.
… Остальным же зрителям, угодившим на «Да и да», предстоит лишь двухчасовая хроника вялого взаимодействия двух человеческих тел, которую они почему-то называют любовью.
Новая картина классика французской «новой волны» снята с точки зрения собаки, наблюдающей развитие любовной истории, — и вполне оправданно претендует на гениальность.
Кажется, что объемистый роман нобелевского лауреата Жозе Сарамаго был выбран лишь в силу обилия мистического тумана, за который многие ценят магических реалистов борхесовского толка. Однако, прельстившись мрачным волшебством, режиссер зачем-то решил прибегнуть к помощи изрядно поднадоевшего всем инструментария арт-хаусных хитов нулевых.
Спустя 13 лет после 9/11 подобные художественные жесты любым человеком, для которого падение башен-близнецов не стало личной трагедией, воспринимаются как верх пошлости.
Правда, такой сюжет требует авторов с более отмороженными представлениями о морали, чем люди, завершающие фильм беспомощным титром о том, что в мире по-прежнему производится очень много оружия.
История великого спортсмена Фетисова, в буквальном смысле прошедшего огонь, лед и медные трубы, куда интересней незавершенной битвы добра со злом, обозначенной в прологе, и явно заслужила хорошего режиссера.
Дело даже не в актерских способностях, а в самой драматургии, грубость которой, наконец, стала достоинством франшизы. Потому что «Расцвет империи» это кино, конечно, не про тонкую политическую игру, которой была война Греции и Персии, но про то, что тестостерон иногда побеждает.
Иными словами, автор привычно заставляет зрителя почувствовать себя персонажем видеоигры, как этого не умеет делать больше никто. Впрочем, в отличие от «Обители зла», в которой можно даже по привычке начать уворачиваться от пуль и топоров, «Помпеи» это все же блестящее прохождение приключенческой ходилки, подсмотренное из-за плеча матерого геймера.
В отличие от коллег по цеху, режиссер не делает ставки на какой-то один массивный аттракцион, он подробнейшим образом прорабатывает каждую деталь, чтобы мир Средиземья казался не декорацией с заранее проложенным маршрутом, а настоящей вселенной, в которой легко и с удовольствием можно отклониться от изначальной лоции.
«Черная серия» — представитель редкого жанра: фильм-монолог. Здесь все, от невротического поведения камеры до скудного освещения, подчинено темпераменту главного героя.
Дизель и Туи сосредоточены не на болезненной гиковской гигантомании или антикапиталистических концептах, а на крепком экшне в духе не 90-х даже, а едва ли не 80-х. Именно оттуда родом риддиковское пижонство…
Из производственного триллера, заявленного в завязке «Паранойи» мог бы вырасти очень приличный сериал, но упакованный в стоминутную полнометражку фильм производит обидное впечатление неряшливой демо-версии.
В самом деле, Бриджес способен спасти кино почти любой степени катастрофичности, и «Призрачный патруль» — его очередной необязательный, но симпатичный бенефис.
Едва ли не впервые за долгие годы воры на экране показаны не как урки из «Бумера» или хорошие ребята в непростых обстоятельствах из «Бригады», а как совершенно особая форма жизни. А путешествие в параллельный мир — будь то сурикаты из передач Discovery или бендеровские «сиберианс» — это всегда интересно.
На сей раз в распоряжении режиссера оказались состоявшиеся звезды и солидный бюджет, но мотивы остались теми же: большой куш, любовные патологии и окутанный почти мистическим флером Лондон. Постановку Бойл осуществил тоже в традиции популярных лет 15 назад триллеров-перевертышей: каждый из героев оказывается ненадежным рассказчиком, границы реальности размываются, а финалы начинают стрелять по очереди, едва действие минует середину.
Британский режиссер сделал фильм о том, что там, где основным чувством, испытываемым людьми, является азарт, ни на что более человеческое (вроде любви) просто не хватает душевных сил. Впрочем, как напоминает зрителю финал картины, когда все стрессы позади, а верная лошадка пришла-таки к финишу, можно от души поплясать.
Сложно поверить в то, что из столь многообещающего сюжета можно было сделать то, что сотворил выдающийся британский режиссер Стивен Фрирз. В принципе, когда у тебя на руках Брюс Уиллис, улыбка и ноги Ребекки Холл, а на десерт — дивно строгая Кэтрин Зета-Джонс, режиссура как-то сама собой должна отойти на второй план. Такая компания может даже ничего не делать, смотреть все равно приятно. Тем не менее Фрирз совершает почти невозможное — заставляет зрителя не то чтобы страдать, а скорее недоумевать: не ошибся ли он залом, а режиссер — монтажной сборкой.
В результате «Оз…» встречает зрителя полным арсеналом автора «Затащи меня в ад» и «Зловещих мертвецов», адаптированным для младших и средних школьников. Тут и слегка патологический главный герой, и чарующее превращение Милы Кунис в зеленую каргу на метле, и повелительная ведьма Рэйчел Вайс, по чести сказать, легко затыкающая всех партнерш за пояс.
Показательно идиотская завязка (почему Джеффри еще до титров застрелил жену, так и не объясняют) не должна обмануть настоящих поклонников хоррора: «Мама» на фоне переживающего очевидный кризис жанра оказалась настоящим подарком.
Ежеминутно жонглируя жанровыми клише, авторы ухитрились снять кино, идеально попадающее в, быть может, не столь широкую, но неизменно благодарную аудиторию. Биографии и прочий психологизм тем, кто вырос на «Коммандо», не требуются — мы и так знаем, чем занимался герой в прошлом. Зато сквозь шутки и прибаутки проступает главное: от Шварценеггера по-прежнему исходит та самая героическая аура.
Выглядит все примерно так, будто режиссер Джон Мур не стал заморачиваться поиском консультанта, а положился на собственные представления о родине Пушкина и Ленина, полученные из кинематографа семидесятых и услышанных в полусне сводок Euronews.
