6 эпизодов спокойно бы упаковались в 3 серии, особенно учитывая, что разгадка детективной интриги столь предсказуема.
Интерес нынешней «Охоты» в том, что она неплохо переворачивает все штампы и временами не то чтобы сносит башню, но определённо кружит голову.
Если «Криминальное чтиво» — это постмодернистская азбука девяностых, то «Догвиль» есть точно такая же азбука двухтысячных. Триер есть некая высшая мера условности, которая страшнее любого реализма.
Родригесу удалось невозможное: снять на эту тему абсолютно оригинальное кино, в котором пародия задавлена совершенно катарсическим пафосом, а мистика подмочена насильственным виски, крепкими зуботычинами и воспоминаниями о Питере Кушинге. Если «Криминальное чтиво» — фильм выдающийся, то «От заката до рассвета» — гениальный…
«Любовники полярного круга» — самый простой и красивый фильм Хулио Медема.
В Средние века существовала непорочная практика — Крестовый поход детей. «Луговые собачки» — героическая сказка 90-х, исполненная совершенно предынфарктного пафоса, — напоминают такой поход. За Винни-Пуха, молодильное яблочко и длинный-предлинный чулок — пли.
Дж.-Д. Сэлинджер унес права на экранизацию «Над пропастью во ржи» в могилу, однако те, кому посчастливилось быть молодым в 1986 году и жить в СССР, могут не сильно переживать по этому поводу: Шахназаров продемонстрировал нам нашего социалистического Холдена Колфилда в полный рост.
Эта восхитительная генеалогическая утопия формально никак не связана с творчеством Дж. Д. Сэлинджера. Однако если кто и сумел, не разбрызгав, донести до экрана кровоток сэлинджеровской прозы, так это 31-летний (на момент съемок) режиссер Уэс Андерсон.
«Джерри» являет собой тот редкий случай, когда безбожно экспериментальное кино блещет невероятной, даже избыточной красотой. Этот фильм, очевидно, не нуждается ни в каких трактовках.
Роберто Росселлини назвал «Сладкую жизнь» фильмом провинциала. Именно эта наблюдательная провинциальность и наделила длинное, практически бессюжетное семичастное повествование «Сладкой жизни» той живучестью и красотой, ради которой в Париже на фильм выстраивались сорокаминутные очереди.
Вторая серия «Франкенштейна» получилась во всех отношениях сильнее первой. Лучший фильм Уэйла стал одновременно последним его творением в жанре «хоррор» — режиссер не без оснований счел, что красоты, мощи, а также и комического задора «Невесты» ему уже не превзойти.
Это очень смешной и неизбывно грустный гимн безумной эпохе, когда БГ действительно лез из всех шкафов, под матрасом лежал «Новый мир», а за хорошие «бабули» не только евреем — эвенком можно было сделаться. Соловьев гениально передал то ощущение радостного идиотизма, которое и составляло прелесть поздней перестройки.
Дьявол в этом кино хотя и не показывал своего лица, явно вложил в руки гримера Дика Смита и в глотку озвучивавшей одержимую девочку Мерседес МакКембридж все, что ему было потребно. В результате ведьма получилась что надо…
Классический фильм Китано строится на двух полюсах — самое ледяное спокойствие и самая жгучая дикость.
