В этой картине присутствует чувство рока, с которым редко сталкиваешься в привыкшем к правильным байопикам и воодушевляющим драмам Торонто.
Плохая новость: в конце фильма зритель обнаружит, что его обманули. «Синхронный» — это шкатулка без второго дна, заклинившая матрешка.
На поверку это история совсем о другом — об отчаянии взрослого, который пытается быть другом своему ребенку, но сталкивается с невозможностью объяснить тому, чем он зарабатывает на жизнь и почему это важно.
Если бы не титр «Вдохновлено реальными событиями», то эта полнометражная версия российского сериала «Частица вселенной» могла бы показаться бредом: сложно представить, что отбор для участия в космических программах проходят люди, способные на столь инфантильные и импульсивные поступки, как героиня Портман.
Это яростная и остроумная критика сложившегося миропорядка, в котором обладающие властью могут уходить от ответственности, совершившие преступления — скрывать свои тайны, а попросту успешные — пользоваться привилегиями богатства, но уклоняться от любых обязательств перед остальными.
Любым экспериментам 86-летний лауреат всех мыслимых кинопремий мира предпочитает медленную и обстоятельную реконструкцию событий. И создает фильм-музей, в котором легко заскучать. Но еще легче — поразиться величию истории, которая, увы, безвозвратно ушла.
«Брачная история» — в первую очередь фильм двух по‑настоящему сильных актеров, позволяющий Йоханссон и Драйверу хоть ненадолго снять тесные костюмы супергероев.
Пронзительная биография маленького человека: походная и пыльная, мелодичная и звонкая, согретая солнцем и обладающая оглушительной силой. И самое прекрасное в ней — то, в каком контексте она выходит.
И чтобы снизить пафос эпопеи, «Вдали от дома» максимально дистанцируется от событий монструозных фильмов про «Мстителей» — «Войны бесконечности» и «Финала». В них все гремело и взрывалось; здесь основная интонация — доверительный шепот.
Задачей «Паразитов» на Лазурном берегу было заразить публику в смокингах и вечерних платьях, заставить чесаться и помнить, что этот зуд может вернуться в любой момент.
Перед нами сложнейшая драма, в которой кто-то оставит (или не оставит) семью, кто-то не сможет (или сможет) смириться с выходом на пенсию, а кто-то предпочтет (или не предпочтет) чужое счастье своему. Это абсолютно «взрослая» драматургия — но донесенная до зрителя в детских ладошках.
Своей почти процедурной драматургией, холодной палитрой и цепкой камерой «Куратор» очень близок к западным сериалам о природе власти.
Почти всегда остроумная, порою страшная и по-своему красивая притча поди пойми о чем. Режиссер и сценарист в хорошей форме, а содержание будьте добры придумать сами.
Перед нами, к счастью для всех, не законченная история, а обрывочное включение из экстравагантной, но грустной жизни ранимого и страстного режиссера. Завершенность превратила бы картину в эпитафию, предметность — в завещание, логичность — в некролог.
Сюжет о том, как Максим оставляет дом матери, парадоксальным образом не стал для самого Долана сюжетом о возвращении домой. Потому что старый режиссерский инструментарий ему больше не подходит, а новый он не нашел.
этот ужастик, заплутав фестивальными маршрутами, забыл о своих прямых обязанностях пугать. Другие арт-хорроры не брезгуют ни скримерами, ни слепыми зонами, ни звуковыми приемами. «Маяк» же настолько хорош в стилизации, что мнит себя сверстником Эдгара Аллана По — и не собирается считаться с почти двухвековой эволюцией жанрового ремесла.
Смешной, а местами страшный арт-хоррор на очень важную тему. Это история о том, чем суррогатное счастье отличается от живого, требующего сверхусилий.
«Дылда» длится 135 минут, но смотреть на часы здесь и в голову не приходит. В фильме растворяешься, а боль за его героев испытываешь до онемения.
Говорить об эстетике этого фильма интереснее, чем о его этике. Внутри заявленного жанра здесь прячется другой, гораздо более непредсказуемый и динамичный. Если «Мстители» встроили в громоздкий супергеройский эпос изящную криминальную аферу, то «Братство» устраивает внутри военной драмы остросюжетный детектив.
«Пираньи Неаполя» — история не про лицо со шрамом, а про лицо с инстаграмом.
Другими словами, это кино про явление сверхчеловека. И если смотреть его именно так, то бледные декорации быстро отойдут на второй план.
Новому фильму не до любви и не до соплей — он гораздо ближе к комиксу, использовавшему фэнтези не ради того, чтобы извлекать мораль, а ради того, чтобы пугать читателя бредовыми сюжетами.
С другой стороны, радикальное сжатие романа превращает фильм в битый архивный файл. Первые российские переводы «Кладбища домашних животных» делались по ксерокопиям книги и теряли целые куски ее плоти. То же самое происходит и с голливудским фильмом 2019 года.
Классик учил не доверять безупречной красоте и стремиться к красоте надломленной, как в сказках «Труп невесты» и «Эдвард Руки-ножницы». Современный Бертон без остатка растворяется в диснеевской патоке.
Вообще, создается ощущение, что картина хочет говорить одновременно и про настоящее, и про прошлое, и про Балканы, и про Кавказ, и про Украину — но выбирает более кассовую, безопасную и однозначную подачу.
