В «Трюкаче», в отличие от многих фильмов о кино, эксплуатирующих муки творчества больших художников, показан принцип: главное не результат, а процесс. Суть подлинного киноискусства всегда измеряется внутренним градусом удовольствия от содеянного.
«Прямо в ад» отличает филигранная режиссура и без дураков выдающаяся операторская работа. Люди не просто перепились на съёмках, поутру выискивая артистов в близлежащих канавах Альмеры, но и умудрились снять визуальный мини-шедевр, хоть и в жанре панк-вестерна.
По сути это фильм-катастрофа, наполненный мрачной романтикой. Метафора жизни и смерти, очищенная от всего наносного. Потусторонний флёр, сопутствующий в принципе рядовому сюжету, существует благодаря особому мастерству в изображении двух стихий — воды и воздуха.
Кажется, что желание объясниться городу в своём чувстве руководило Озпетеком больше, чем желание рассказать внятную историю своей героини. Она — часть неапольского духа, то, что мы можем увидеть, лишь слегка приподняв пелену. Тогда как живопись, архитектура, скульптура — куда более очевидные зрителю герои. Они единственные, кто однозначно реальны.
The Harder They Come стал культовым, потому что до последней неосушенной слезы был правдив.
В качестве семейного кино — рейтинг у фильма «с шести лет» — картина работает безукоризненно. В ней есть правильный посыл необходимой доброты и самоотверженности, героический пафос, роскошный видеоряд и отличные актерские работы
Главное в «Жизни» то, что режиссёр отнюдь не предлагает зрителю очередной сентиментальный байопик о кинозвезде, коими уже отметились другие кинематографисты, а делится любопытным опытом: взглянуть сквозь призму атмосферных 50-х на историю двух одиночеств, своим творчеством оставивших в истории вечный флёр уязвлённой юности. В мире, где наивную чистоту победили куда более живучие ложь и нажива.
Пусть вторичная, но всё же зачётная попытка шагнуть за пределы тех границ, в которые загнала режиссёров грабительская и потребительская продюсерская политика.
«Лунная афёра», при всей её хулиганской подоплёке, включает в себя все минусы и плюсы дебюта. Отличная идея вступает здесь в противоречие с жанровым хаосом. Эпизоды кровавого насилия чередуются с богемными живописаниями бытия, возникшими словно из совсем другого кино. Вся эта мешанина, впрочем, добавляет картине драйва, а бронебойные шутки, порой бьют не в бровь, а в глаз.
С театральных подмостков иллюзорного мира грёз режиссёр устремляется в суровый край земли необетованной, где нет места иронии и сарказму. Во враждебную человеку среду, существовать в которой достойно позволено лишь избранным.
Тарантино впервые за долгое время создает не компиляцию кинематографических стилей и чужих наработок, а углубленное исследование своих собственных ранних скрижалей. По сути, происходящее на экране — это театр-гиньоль, где есть и драма, и черная комедия, и детективная интрига, и ставшая сегодня вновь актуальной развёрнутая дискуссия о «ниггерах» и конфедератах.
Странное ощущение качелей над пропастью русской жизни, где зрителя шатает от ужаса к восторгу, но в итоге все выруливает на обязательный праздничный позитив, делает «Страну чудес» самым нетипичным новогодним фильмом
Тот факт, что создатели разумно решили не открывать заново галактики, а уверенно пройтись по проторенному пути, вернуло саге её первоначальное обаяние.
Темников, несмотря на определенные огрехи, со своей задачей справляется. «No comment» — это фильм-предупреждение с метафоричным финалом. Это кино, которое будет понятно любому зрителю, поскольку главным в нем является антимилитаристский посыл. По сути, это даже не военная, а человеческая драма — жанр, который всегда найдет своего зрителя.
Дело даже не в том, что хороший американец попадает в среду отвратительных людей без совести и морали. К этому мы уже привыкли (тем более удивительным кажется прекрасный советский агент в последнем фильме Гая Ричи). Но есть же элементарная историческая правда. И именно с ней дела «на мосту» обстоят совсем плохо.
Пусть сама история, снятая по роману «Ритуал» Сергея и Марины Дяченко, не хватает звёзд с неба в плане изобретательной драматургии, визуальная красота картины и её лишенный всякой современной пошлости посыл делают фильм прекрасным подарком для аудитории до 15 лет. Появились молодые уверенные новые герои, способные освежить отнюдь не оригинальный сюжет, но зато на отечественной территории.
У Вильнёва получился очень цельный фильм, этакий монолит, назвать шедевром который не получается только по одной причине — интрига слишком проста и понятна с самого начала. В ней нет ничего такого, что могло бы заставить зрителя поломать голову над происходящим. Но это и не столь важно. В своем жанре картина, безусловно, оставит след, она почти безупречна.
«Райские кущи» являются очередным бессмысленным и беспощадным эпизодом открытого отечественным кинематографом пару десятилетий назад сезона охоты на советскую классику.
Несмотря на то что в фильме Сфара добрая его половина сопровождается литературной подстрочкой, дух романа не то чтобы исчезает, он там даже не ночевал. Тем более диким выглядит цитирование канонического текста, которое сопровождается неадекватным видеорядом. Тут, как всегда, возникает вопрос «Зачем?».
Вопрос, что делать с бондианой дальше, после «Спектра» остаётся открытым. Ощущение, что сказано всё. Дальше идти просто некуда.
Создавая на экране почти приторное в своей губительной красоте зрелище, мексиканец в очередной раз выводит сказанные им ещё в «Лабиринте фавна» прописные истины о том, что реальность полна страдания, а живые люди страшнее потусторонних гостей. Заявляя картину как готический хоррор, режиссёр лукавит, подбрасывая зрителю обычную мелодраму, любовный треугольник далеко не самого сложного психологического рисунка.
Эффект от показанных на экране событий прост и незатейлив, как и сама жизнь под пальмами. Всё это очень понятно и не лишено привлекательности, но переезжать в Гоа почему-то совсем не хочется.
Двойная роль Тома Харди оказалась столь хороша, что комментировать словами данную работу — попросту преступление. Пусть и не такое серьёзное, чтобы превратиться в профессию.
И вновь российские кинематографисты расписались в «бессилии своего бесстрашия». Создать что-то принципиально новое они, бедняги, не могут уже какой год подряд. Куда смотрит ВГИК и кинематографическое сообщество? Что за чудовищную лабораторию являет собой сценарное отделение, если оттуда на волю выпускаются полные бездари?
По ощущениям, новое творение Говорухина напоминает другую экранизацию — «Ромовый дневник», снятый по мотивам Хантера С. Томпсона: красиво, но не греет, не берёт за душу.
