Разбирать «После мрака свет» можно — в нем хватает и точно подобранных рифм, и узнаваемых авторских мотивов, и возможных слоев прочтения. Тут и богоискательство, и грехопадение, и столкновение рационального с природным, сексуальным, и история Мексики, в которой повязаны испанский католицизм и язычество индейцев.
Комедийное в новом фильме Расселла забавляет, болезненное беспокоит, их смешение приятно удивляет.
Как это часто случается с подобными историями, «Экипаж» весьма убедителен, пока изображает радости порока, и резко сдает при переходе к агитации за здоровый образ жизни. Но Земекис успешно минимизирует возможные потери, оставляя на трезвость минут десять, и интересным образом смешивает вопросы пьянства и веры.
Разбив финальный том на две части, авторы экранизации сумеречной саги избежали затянутой развязки. Все, чего ждали поклонники, режиссер Билл Кондон («Боги и монстры», «Кинси», «Девушки мечты», «Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 1») подает пусть не горячим, но вполне теплым и в пропорциях точно просчитанного маркетологами комплексного обеда.
Аффлек наносит точечные удары, возлагая ответственность за происходящее на американских политиков, но не впадает ни в гражданский, ни в какой-либо еще пафос. Он, конечно, умница и идейный соратник ответственных за лучшие высказывания о политике в голливудском кино Джорджа Клуни и Гранта Хеслова (соавторы «Спокойной ночи и удачи» выступили сопродюсерами «Арго»), но он еще и по-хорошему зоркий режиссер, внимательный к деталям.
Режиссер Кертис Хадсон («Секреты Лос-Анджелеса», «8-я миля») избегает и откровенной фальши, и превращения фильма в серф-порно, а главное — не сильно отвлекает от главного: океан, волны, доски.
Книгу про охотников за Пулитцеровской премией, которые неосмотрительно выпускают джина из бутылки, Дэниелс парой сюжетных сдвижек (и картинкой, словно обработанной в инстаграме) превращает в кино на грани жанра «эксплотейшн» в актерское соревнование: кто кого перещеголяет в диковинности трэша. Солирует, конечно, Кидман.
В ностальгическом шапито-шоу не кажется неуместным даже обращение к психоанализу. Чтобы разделаться с недавними событиями и начать все с нового листа, преодолеть скорбь по Веспер, унять аритмию разбитого сердца, авторы выстраивают совершенно фрейдистскую конструкцию. Фрейдистскую в квадрате, с учетом удвоения агентов и трагических поворотов в их прошлом. И это, скажем так, конструкция на любителя. Но для тех, кто желал подобного исцеления, она работает идеально.
Это не ловушка, Ханеке не даст ни одного формального повода усомниться в том, что Жорж любит Анну и наоборот. Не дадут и артисты, проживающие на экране не роли даже, а выпавшее им испытание без малейшего намека на сентиментальность. Разумеется, это не юбилейная открытка с благостной картинкой, которая должна вызывать умиление, но и на исповедь автора не похоже.
Но те, кто решат, что это фильм про лихие грабежи и разборки, ошибутся не меньше, чем зрительница, которая подала в суд на прокатчиков «Драйва» Николаса Виндинга Рёфна — вместо пальбы и скоростных тачек ей «впарили артхаус».
Все-таки существует тип людей, которые даже не самый новый анекдот или многократно повторенную лекцию рассказывают так, что с удовольствием слушаешь от начала до конца. Мартин Макдонах из таких.
Аркус первым делом замечает, что самое простое проявление внимания уже помогает, когда в самом начале постоянно кормит пугающего ее, еще незнакомого и совершенно непонятного человека. Затем она научается понимать и его, и себя. Камера же Хамидходжаева не просто наблюдает — она умудряется воплощать взгляд, стремящийся к пониманию, внимательный и деликатный одновременно. Так мы неожиданно получаем возможность стать свидетелями чуда — одновременно человеческого и кинематографического.
Джареки берет отдельную композицию из широкого полотна и заметно упрощает картину, оттенив морально неустойчивых людей очень хорошим бедным парнем. Тут ему почти отказывают чувства меры и стиля, но дебютант не скатывается в дидактику, да и вообще снимает не столько про вопросы этики, сколько про элегантную старость Ричарда Гира.
Погони и перестрелки можно смотреть просто как погони и перестрелки. А в финале ретро-футуристический вестерн и вовсе превращается в хоррор про демонического ребенка, что можно посчитать и в плюс, и в минус. Американская кинокритика хором хвалит Джонсона за изобретательность, но, сложатся ли элементы пазла в стройную картину, зависит, пожалуй, от зрителя.
В «Руби Спаркс» место обреченности занимают неудачи, а молодой писатель может повзрослеть и придумать магическую формулу, которая обнулит счет накопленным ошибкам. Дальше в будущее Казан предпочитает не заглядывать. Во всяком случае, не в этом фильме.
В конце концов, бывают же фильмы про небоскребы, из которых сложно выйти, — «Крепкий орешек», например. А у «Дредда», как и у «Рейда», хватает достоинств помимо истории. Кровопролитность расправ, граничащую с гиньолем, также можно записать в плюсы: комиксы про Дредда не отличаются сдержанностью, и людей там истребляют десятками миллионов.
В каком-то смысле это индийские «Ночной дозор» и «Обитаемый остров» — очень дорогое амбициозное предприятие по созданию продукта, который смог бы конкурировать с Голливудом в жанре для Болливуда нетипичном. Результат любопытен уже как социокультурный феномен, тем более что это уже не первая индийская попытка.
«Хорошо быть тихоней» вписывается в ряд, который составляют те же «500 дней…», а также «Джуно» и «Маленькая мисс счастье». И заметно проигрывает в глубине раскрытия образов и тем «Миру призраков» — лучшему американскому фильму про то, насколько же поганым становится мир в старших классах. И, конечно, The Smiths, Ник Дрейк и виниловые пластинки — это клише, но они и стали клише только потому, что так часто оставляли след в сознании впечатлительных подростков.
Автор дает своим героям возможность побить цепью зомби на улицах Токио, погонять на «Роллс-Ройсе» по Красной площади, расстрелять ГУМ, отбиться от пары исполинов с топорами на Таймс-сквер и дважды встретиться в американских пригородах с убитой в самом первом фильме боевой девицей Рэйн Окампо (Мишель Родригес).
Тридцатилетние холостячки пререкаются, поминутно вставляют «fuck» в свою речь и довольно быстро убираются в хлам в знак протеста против скуки.
Гилрой старается сохранить заданный режиссерами прошлых серий темп и гоняет своих героев по крышам и улицам. Реннер убедительно сокрушает врагов, Вайс не менее убедительно паникует.
Бессмысленность происходящего на экране можно списать разве что на жару, в которой вынуждены действовать персонажи.
И даже те, кто осудил решение жюри как консервативное, отмечали, насколько хороши оказались мафиози в ролях участников старинного преступления. На них и держится обаяние полудокументального фильма.
«Неудержимые-2» Саймона Уэста это уже не столько фильм, сколько капустник. Не хватает только Стивена Сигала и Николаса Кейджа, но, говорят, переговоры уже ведутся.
В мире фильма, построенного по мотивам философии Штейнера, если бог и возможен, то он обязательно окажется диджеем.
