Я бы на вашем месте не ожидал особенно многого. Длящийся слишком долго (при своих одном часе пяти минутах) бессловесный мюзикл не поражает воображения именно там, где должен: в сюжете и в анимации. Сюжет, который по законам аниме мог бы быть сколь угодно безумным, просто не придуман сценаристами-дафтпанкерами Тома Бангальте и Ги-Мануэлем де Омем-Кристо, а анимация без сюжета ведет себя примерно так же, как мыльный пузырь.
Кому нужны такие фильмы? Зачем их делают? Ну, наверное, какие-то еврофонды отстегивают создателям серьезные деньги, наверное, меняют владельцев ценные бумаги, строятся продюсерские виллы. Но мы-то тут причем?
Крайне талантливый и все еще молодой Пейн («Выборы») выжал из Николсона, играющего никчемного пенсионера, его лучшую роль со времен «Иствикских ведьм». Доступен только на видео. Единственный минус — голая Кэти Бейтс.
Учитывая все это, героям довольно трудно сопереживать. Скажу больше, трудно сдержать смешок. Сокуров никогда еще не подходил так близко к грани, отделяющей гениальность от профнепригодности.
Новый пляжный фильм — «Бассейн» Франсуа Озона — прекрасно вписывается в почетный ряд. То, что речь идет не о море, а о бассейне, не должно смущать: элементы те же, а ограниченность водной стихии только добавляет триллеру клаустрофобии.
Проморганное в прошлом году живое русское кино, поставленное ветеранами так, что ни за кого не стыдно. Название соответствует истине.
Грузинский мудрец и парижский выпивоха, Иоселиани поехал в Африку, прибился к пигмеям и снял упоительную комедию без слов о смысле всего сущего.
Сценарист «Таксиста» и «Бешеного быка», постановщик «Американского жиголо» и «Людей-кошек» переключает внимание на шоу-бизнес и порноиндустрию — уже интересно.
Этот фильм без возраста — редкий островок «папиного кино» в ошалевшей от постоянных подначиваний Бессона и Голливуда французской киноиндустрии. Больше всего это напоминает фильм производства киностудии «Беларусь-фильм» по заказу Гостелерадио СССР в их лучшие, 70-е годы.
Пытаясь оживить ситуацию, наши прокатчики пригласили дублировать роль Мэлори Тутту Ларсен, а роль трансвестита — Сергея Зверева. Возможно, это самые живые места картины. Но наслаждаться ими с тем же успехом можно и по радио.
Но несмотря на обязательную сцену в бане и на олигарха, расхаживающего в костюме Распутина, от фильма веет чем-то леденящим. На минуточку начинаешь верить, что наша история — это действительно следующий проект режиссера «Шестого дня» и «Завтра не умрет никогда».
П.-Т. Андерсон, еще недавно изобретавший жанр трех с половиной часового фильма, после «Магнолии» меняет курс, но не фокус: с мозаично-собирательного портрета Америки переходит на глубокое бурение американской души. Непонятно, как этот блестящий, хоть и намеренно скромный фильм, получивший приз за режиссуру в прошлогодних Каннах, могли проигнорировать наши кинопрокатчики.
Известный австрийский документалист Ульрих Зайдль, снимавший науч-поп о человеческих патологиях, дебютируя в игровом кино, вроде как забыл сменить объектив и научно-популярной камерой снимает кровавый палп-фикшн повседневности со всеми его клочковатыми страстями, некрасивыми героями, абсурдом, насилием — эффект поразительный. Ничего актуальнее давно не было.
Абсурдистская комедия, похожая на грузинское кино 1976 года, вдруг превращается в «Крадущегося тигра, невидимого дракона». Превращение, включающее в себя мюзик-холл, кунг-фу, левитацию и несколько виртуозных спецэффектов, так фантастично, что весь остаток фильма не можешь рта закрыть от изумления.
«Накойкаци» можно было бы показывать на антинаркотических утренниках (в качестве заменителя) — вот только есть одно подозрение. Чего он там сидит годами, этот Реджио, такие узоры можно же тоннами выдавать — в том-то и природа калейдоскопа? И не правда ли, что от первопроходца до проходимца — один шаг?
Это уже удача — фильм, который занимается такими материями. Который верит в судьбу, без арт-хаусного кривлянья и претенциозной многозначительности, как во что-то, что можно потрогать. Или украсть. Во-первых, это просто-напросто интересно…
Я сижу в темном зале и, поскольку фон Триер не крепко меня держит, думаю о своем: а если предположить, чисто гипотетически, такую научно-фантастическую ситуацию, что Ларс фон Триер промахнулся? Напридумывал откровенной чепухи? Наконец, просто с ним стряслась творческая неудача? Может такое быть? Нет, отмахиваюсь я от себя, не может. У людей в таком статусе промахов не случается. Это же Ларс фон Триер.
Одно жаль — Зомби не умеет снимать кино. Точнее, он — не режиссер, не знает, как вызвать ту или иную эмоцию. Жмет на кнопки, но все не на те. Суетится, старается… Но все-таки приятно. Бог с ним, с кино. Это же не фильм, а открытка на День святого Валентина. И не кому-нибудь, а Карен Блэк, косоглазой богине веселого трэша 70-х.
Что тут скажешь, этот черно-белый аскетический фильм про мир без женщин — настоящее кино, высокохудожественное. В полной мере «авторское». Не очень, прямо скажем, развлекательное. Когда под очередного Баха ветер сдувает со спящего мальчика покрывало и долго гуляет по комнате, понимаешь: Тарковский свернул-таки мозги всем молодым «авторам» во всем мире и теперь настоящее искусство — это только когда долго течет ручей и пес под дождем мокнет.
Судя по этому неплохому, но тусклому фильму, все у французов прекрасно и в жизни, и на экране — только тогда можно снимать такое прилежное кино, когда есть уже все остальное, от пресыщенности.
Экспериментальный проект, снятый за 200 минут двенадцатью одновременно работающими кино- и видеокамерами, — самый слабый из известных нам фильмов блестящего Кима («Плохой парень»)… Идея интересная, но перформанс так и не превратился в кино.
Фильм лучшего тайваньского режиссера Хоу Сяо Сьена («Город печали») красив той желто-сине-отчаянной красотой, которую подарил миру Вонг Кар Вай. Проникнуться ею мешает способ повествования — отчужденный голос за кадром, который кадры лишь иллюстрирует, но в конце концов, речь именно об этом: как миллениум разомкнул какие-то клеммы и мы безуспешно пытаемся дать искру под безразличный бит электронного мамбо.
Неидеальный по мастерству фильм открывает не только звездные карьеры Серджо Леоне, Клинта Иствуда и Эннио Морриконе, выступающего еще под псевдонимом Дэн Савио, но и эпоху постмодерна, начало которой принято связывать с архитектурой, — однако именно здесь впервые в искусстве ХХ века иронию невозможно отличить от серьезного, а цитату — от прямого высказывания.
Тут нет ничего изумительного — вполне сносный «полисье», вполне очередной фильм. Но наблюдать за воплощением даже половины сюжетных возможностей, предложенных завязкой… Так увлекательно, что сильная режиссура или современный стиль здесь только помешали бы.
Этому фильму, сделанному под крышей кинотелемагната Canal+ компанией Bee Movies, производящей культурный трэш, можно быть благодарным как минимум за две вещи. Во-первых, за лаконизм: полтора часа, одна тюремная камера, четыре характера, минимум спецэффектов… Во-вторых, за то, что это не Люк Бессон.
