Майк Фиггис пытается как-то расширить границы избранного им смурного жанра, однако на этом пути им овладевает неожиданная неуклюжесть. Иногда доходит до совсем смешного…
Вообще, пиетет Альфонсо Куарона по отношению к космическим успехам России способен доставить местному зрителю отдельное удовольствие, особенно вера персонажа Джорджа Клуни в то, что в крайнем случае космическим топливом отлично может послужить водка.
Однако скорее в «Роли» речь идет не об экскурсе в историю, увиденную глазами впечатлительной творческой личности, а об индивидуальной попытке справиться с депрессией, примерно о той театротерапии, которую пропагандировал вечно играющий Николай Евреинов.
Чем бессвязнее делается речь женщины, постоянно разговаривающей сама с собой, тем отчетливее и понятнее режиссерский взгляд, в котором давно не ощущалось такой острой, концентрированной мизантропии.
Можно провести аналогии между «Страстями Дон Жуана» и фильмом Стива Маккуина «Стыд» (Shame), где Майкл Фассбендер играет страдающего сексоголика, только у Джозефа Гордона-Левитта получился фильм гораздо менее напыщенный и глубокомысленный, позволяющий себе шутить…
Именно желание отследить, что и как неуловимо меняется с вроде бы непринципиальной перетасовкой исполнителей, костюмов и декораций, может стать сильным стимулом для того, чтобы пересматривать «Вечное возвращение» с известной периодичностью и неугасающим интересом до конца своих дней.
… Однако эта хлипкая коллизия неспособна превратить в психологический триллер картину, пытающуюся показать некий особый замкнутый мир с особыми отношениями внутри него, в который непросто проникнуть, но на самом деле состоящую из более или менее зрелищных массовых драк, в гуще которых при случае оказаться довольно легко, но не очень хочется.
«Сезон убийц» принадлежит к тем фильмам, которые сняты преимущественно ради актерского удовольствия, и с наслаждением меряющиеся харизмой исполнители главных ролей в общем сглаживают все недостатки, которые можно усмотреть в режиссуре Марка Стивена Джонсона.
По всему бессоновскому фильму понятно, что бандит и убийца лучше всего знает цену человеческой жизни и тот нравственный закон, по которому она должна строиться. Разумеется, режиссер преподносит эту мысль в юмористической форме…
В этом фильме-календаре, как справедливо называет свой фильм Алексей Федорченко, встречаются не только минималистские бессюжетные зарисовки, но и несколько самодостаточных маленьких рассказов, иногда довольно макабрического содержания.
Авторы картины, притворяясь безобидными шутниками, а иногда чуть ли не дурачками, добавляют ко всему многообразию жанровых ингредиентов, намешанных в «Двух стволах», еще и изрядную долю острой политической сатиры, на которую не всегда отваживаются благоразумные создатели серьезных драм.
Как и в фильмах о творчестве Рембрандта, в «Гольциусе» Питер Гринуэй активно и изобретательно использует новейшие компьютерные технологии, и это тот редкий случай, когда они не умертвляют изображение, лишая его души, а, наоборот, без всякого 3D позволяют не только поглубже занырнуть в художественный мир героя…
Вся смелость «Интимных мест» построена на том, чтобы сделать тайное чуть более явным, хотя и не обязательно до конца понятным.
В третьем фильме, сюжетно и стилистически больше связанном с первым, чем со вторым, особенно чувствуется, что Риддик — самый любимый персонаж Вина Дизеля, и играет его он с особым наслаждением.
Марк Уолберг и Дензел Вашингтон вступают в увлекательную химическую реакцию и демонстрируют все стадии отношений, которые могут сложиться между двумя мужчинами, объединенными общими интересами и взаимной человеческой симпатией, но вынужденными не доверять друг другу.
Авторы «Лавлейс», увенчанные множеством призов как документалисты, Роб Эпштейн и Джеффри Фридман сняли очень уважительный и сочувственный фильм, который можно считать данью памяти актрисе, однако нельзя сказать, что фильм проливает какой-то яркий свет на ее неординарную личность.
Фильм Ариэля Вромена скорее опровергает этот традиционный взгляд на киллера как на одинокого волка, которому нельзя ни к кому привязываться… Но чтобы десятилетиями жить по такой противоречивой модели, надо действительно погрузить изрядную часть мозга в состояние глубокой заморозки.
«Орудия смерти» предлагают новый рецепт достоверности в жанре фэнтези: чем заметней на экране, что актер не понимает, кто он, где он находится и что, собственно, за дикие обстоятельства ему предложены, тем сокрушительней художественный эффект.
Из уже давно всем знакомых деталей режиссеру Адаму Уингарду удается составить коллаж смешного и страшного.
В главной роли — Майкл Шеннон, и он лучшее, что есть в этом фильме, из-за некоторой суженности биографического взгляда так и не дотягивающем до масштаба «Крестного отца» или гангстерских картин Мартина Скорсезе.
Можно представить, как радостно прыгал Хуан Диего Соланас, когда его осенила эта идея: love story, в которой влюбленные будут видеть друг друга вверх ногами и встречаться в пограничной зоне с двойной гравитацией! Это ведь почти такая же драматургически богатая идея, как две квартиры, объединенные общим санузлом.
Увы, Гэри Олдмана и Харрисона Форда в «Паранойе» маловато, хотя пара эпизодов, в которых им удается поскрежетать зубами друг на друга, отчасти оправдывает существование этого фильма…
В общем, с этнографической точки зрения такой бразильский альманах, конечно, дело нужное — вопрос только в том, насколько заманчивое для зрителя и художественно интересное.
Картинка в «Параллельных мирах» довольно изысканная, насыщенная образами и не совсем обычная для голливудской мелодрамы или даже фантастики… Однако с драматургией в «Параллельных мирах» дело обстоит несколько менее блестяще…
Третий фильм позволяет немного уточнить: речь идет скорее о состоянии счастья, которое найти совсем нетрудно, если не слишком зацикливаться на поисках, иначе ты не успеешь заметить те несколько мгновений, когда оно действительно было.
