Лучше было бы и создателям «Олигарха» вовсе даже не знать имени Бориса Березовского, чей витающий над фильмом образ, с одной стороны, повысил его ценность как историко-публицистического произведения, но с другой — сильно обесценил его как художественный вымысел, блекнущий в сиянии харизмы реального прототипа.
По-моему, ничего неприличного в том смехе, который вызывают фильмы Ким Ки-Дука, нет, поскольку это смех чисто нервный — инстинктивное сопротивление методичным попыткам режиссера свести зрителей с ума.
Эту страшную историю с плохим концом создатели фильма «Код „Энигма“» подменяют нудной историей с концом хорошим, в которой мыслительный процесс выглядит как нечто неописуемо скучное и утомительное.
«Госфорд-парк» — насмешка над детективными канонами, стилизация под детектив для тех, кто детективы в принципе не любит и не воспринимает их как загадки для ума, а если читает Агату Кристи, то единственно ради атмосферы и психологических портретов.
Все равно 150-минутный фильм потребует от зрителя почти такой же выносливости, как боксерский матч в восемь раундов.
Рождается головокружительное ощущение, что ты смотришь вроде бы все ту же довольно понятную историю, только все ее компоненты вдруг перевернулись вверх ногами и стали выглядеть совершенно иначе
В фильме все очень качественное — от актерских работ до спецэффектов. И все очень обыкновенное, типовое: погони, драки, разговоры. Читая Толкиена, каждый представляет себе что-то свое. Наблюдая самые дорогие и красивые спецэффекты, все видят одно и то же. Так что если толкиенисты в чем-то и могут упрекнуть постановщиков фильма, то не столько в искажении толкиеновской реальности, сколько в том, что необыкновенная книга превратилась в обычное кино.
«Властелин колец», выдвигавшийся недавно на «Золотой глобус» в номинации «Лучший драматический фильм», замечателен не только живописной природой и удивительными спецэффектами. Бесспорное достоинство — актерский состав.
Единственное, что понятно из этого запутанного триллера,- что пластическая хирургия достигла в Америке значительных успехов, а вот психиатрия — пока отстает.
Это совершенно сладостное произведение женской режиссуры, безупречный экранный аналог женского романа.
Отличие «Осени в Нью-Йорке» от «Сладкого ноября» — в персонажах love story: Киану Ривз с Шарлиз Терон составляют куда более эффектную пару, чем теряющие форму Гир и Райдер. Молодость в данном случае хотя и не начинает, но определенно выигрывает.
На него можно ворчать за поверхностность и отсутствие эмоциональной глубины, но оторваться от зрелища, которое он предлагает, невозможно: настолько завораживает его сочная, избыточно красивая эстетика с сильным привкусом оперности, театральности.
«Мементо» — это фильм-тест: каждому предлагается проверить свою память, внимательность и аналитические способности. Сам режиссер признался, что хотя он обладает прекрасной зрительной памятью и видел свой фильм около тысячи раз, но когда он входит в кинозал минут через 20 после начала, то сам затрудняется определить, какая сцена будет следующей.
«Реквием…», в сущности, не представляет собой ничего особенного ни по форме, ни по содержанию, зато в нем есть какая-то приятная противоречивость: он одновременно предостерегает против опасности и подталкивает к ней.
Но главное, чтобы зритель не остался разочарованным. И этого не произойдет, потому что со времени создания фильма «Карты, деньги, два ствола» энергетический потенциал Ричи ничуть не уменьшился, скорее наоборот. Гай Ричи — это своего рода Тарантино, поставленный на ускоренную перемотку. Какие-то детали могут и ускользнуть от зрительского внимания, зато удовольствие от быстрой езды гарантировано.
Тыквер, который отчаянно любит романтику и едва ли не сильнее ненавидит сентиментальность, мастерски удерживает равновесие между техническим совершенством и теплотой человеческих чувств, между завораживающими образами и трогательными эмоциями.
Картину Анно, которую смело можно включить в список самых увлекательных фильмов о войне не в последнюю очередь потому, что собственно батальных сцен в ней довольно мало… Строго говоря, фильм Анно совсем не про войну, он про двух людей, соединенных фатальной связью и знающих, что разорвется она только тогда, когда один из них убьет другого.
Фильм производит впечатление не слишком остроумного анекдота, рассказанного к тому же абсолютно монотонным голосом.
По мере нарастающего отрезвления фильм становится все зануднее. Смотреть его лучше, предварительно как следует затарившись спиртным, «на троих», — чтобы кто-то мог всегда пересказать отрубившимся, что за время их отруба произошло.
И мне сценарий понравился именно тем, что там нет сцен, как Бунин мучительно ищет точный эпитет, которым бы он вломил большевикам и советской власти с неподражаемым мастерством русского классика, а сделана попытка воспроизвести человека в очень сложной эмоциональной ситуации»,- сказал Смирнов, сыгравший Бунина не то что без пиетета, не придав своему персонажу особого величия, а вовсе даже изобразив его неуравновешенным и заурядным, издерганным и желчным пожилым господином.
А для «Гладиатора», если хотите знать, сто английских инженеров и двести мальтийских рабочих 19 недель строили на Мальте Колизей. Который в результате не отличить от настоящего компьютерного симулякра. Велик все-таки человеческий разум.
Хоть и не существует в природе вещей, о которых нельзя было бы пошутить, но существуют вещи, о которых получаются преимущественно туповатые, бессильные шутки.
Поскольку создатели таких фильмов, как «Обратный отсчет», «забивать» и сами горазды, произведения подобного сорта радуют неформальным, раскованным подходом к драматургии, когда авторов не гнетет обременительная обязанность вычерчивать характеры и отслеживать судьбы заявленных персонажей, а также сводить сюжетные концы с концами. Они творят не по законам жанра, а по наитию, смешивая из своих воспоминаний о популярных блокбастерах неповторимый коктейль, который воспроизвести второй раз невозможно в силу отсутствия рецепта.
Психологии Раджа Госнелл предпочитает вообще не касаться, сглаживая все острые углы: действие происходит в изолированном от реальности заповеднике родительской любви, где нет никаких не то что материальных, а даже просто сколько-нибудь ощутимых бытовых проблем.
Трудно вспомнить в фильмах последнего времени что-то более отрадное, чем то тихое светлое умиление, которое накрывает тебя от «Ананасового экспресса», когда дилер и его покупатель, находящиеся в самом начале прекрасной дружбы, уединяются в лесной чаще от преследователей и, как следует дунув, играют в чехарду.
