Только человек с очень богатым воображением, способный в любой пустоте поселить собственные смыслы, сможет разглядеть в «Аноре» попытку какого-то социального комментария, гуманистический месседж или анализ различий между американским и российским менталитетом.
Если говорить о классе режиссуры, который определяется умением достигать максимального эффекта минимальными средствами, то опять же сравнение с Тарантино тут не в пользу Ричи.
В новом фильме анимационных животных играют живые актеры в пластическом гриме с элементами аниматроники, однако главным аттрактантом по-прежнему остаются старинные шлягеры Геннадия Гладкова на стихи Юрия Энтина, несмотря на все старания режиссера Алексея Нужного и композитора Максима Фадеева дополнить саундтрек собственными музыкально-поэтическими экзерсисами.
И все-таки аналогии с «Крестным отцом» применительно к «Слову пацана» — явно не по Сеньке шапка. В самый раз тут скорее будет «Гарри Поттер» — по юношеской непосредственности мировосприятия, незатейливой психологии и упрощенной структуре выстраиваемого мира.
Комедия — не то чтобы любимый и привычный жанр для Светозарова, так что, несмотря на присутствие в главных ролях двух непревзойденных комических актеров, «Пять процентов» — фильм не столько смешной, сколько печальный.
Нынешний — игровой — фильм лучше всего воспринимать именно как игру же, в том числе и с жанровыми условностями, из которых авторы смешивают оригинальный коктейль.
Некоторое ощущение монотонности от «Фишера» и правда возникает: тщета следовательских усилий, уходящих в какой-то вязкий песок, удручает, даже несмотря на знание, что в итоге они увенчались результатом (хотя, скорее, по случайному везению).
Разнюнившийся Николай вызывает искреннюю человеческую симпатию. Но в то же время складывается впечатление, что авторы альтернативной истории в «Фандорине» сохранили монархию и уже не впервые в российской практике отдали власть в слабые безвольные руки только для того, чтобы лишний раз показать декоративную сущность и историческую бесперспективность самодержавия.
Авторам «Трудного детства» удалось сохранить главное достоинство «Чумного Доктора» — зрителю не приходится слишком сильно напрягать мозг и долго биться над разгадкой, кто же все-таки скрывается под той или иной эффектной маской.
Хотя эти моральные дискуссии в «Монастыре» периодически сбавляют темп и вязнут в благонравной назидательности, все равно можно пофантазировать о неожиданных перспективах случайного, но судьбоносного знакомства Варсонофия и Марии.
Братья Кулагины порой больше похожи на братьев Коэнов с их умением доводить ситуацию до комического абсурда.
Попытка «импортозаместить» приключенческие блокбастеры о симпатичных кладоискателях вроде Индианы Джонса и Лары Крофт.
По аналогии со спагетти-вестернами «Голиаф», снятый в живописных декорациях казахстанских степей, можно назвать «бешбармак-вестерном», имея в виду, что бешбармак — простое, как пять пальцев, минималистичное и четко структурированное блюдо из надежных, проверенных ингредиентов, где нет ничего лишнего.
«Темные очки» чаще похожи не на суровый джалло, а на немного подтаявшее джелато с сиропом. И тем не менее давние арджентовские фанаты с удовольствием узнают твердую руку старого мастера.
Прорисовывается полезная воспитательная идея о том, что главный враг человечества — вовсе не коварный вирус и даже не равнодушные бюрократы во власти, а тотальное человеческое легкомыслие, делающее практически каждого ничего не подозревающего гражданина потенциальным «нулевым пациентом».
К сожалению, уже к этому моменту, после этой последней вспышки изобретательности, сериал начинает заметно сдуваться, превращаясь именно в то, что по-корейски называется «дорама».
Слегка пренебрежительное отношение к герою как к тщеславному и легкомысленному пижону, трутню и иждивенцу возникает еще в первой серии с его простодушного признания «Господи, как же хочется славы…»
Ивановский «Пищеблок» — роман веселый и шутливый, передающий детский взгляд на мир, пусть даже в этом мире много страшного и бесчеловечного. Сериал же сделан человеком, начисто лишенным юмора: герметичный и стерильный мир его хорроров боится смеха и иронии, как вампиры из «Буревестника» — освященной воды из речки Архиерейки.
Чтобы оградить «Родных» от наездов, хорошо бы тоже на что-то поменять официальное жанровое определение «комедия, драма». Как вариант на «песню про тесто», это оптимально отразит и форму, и содержание фильма.
Необходимость и целевая аудитория подобных обращений не каждому сразу очевидна, но когда кто-то на них отваживается, это придаёт тускловатому окружающему миру живой малиновый блик.
Из самых безобидных предметов режиссер Мирзоев умудряется смастерить «атмосферные» страшилки.
«Интересную жизнь» можно рассматривать как ходячую, а то и бегающую, энциклопедию якутского кинопроцесса — многие его ключевые фигуры представлены в естественной среде обитания. Они не говорят на камеру умные вещи, как это могло бы происходить в серьезной документалистике, а просто живут, причем и правда весьма увлекательно
«В Кейптаунском порту» можно определить как «экзистенциальный детектив», где главный вопрос не «кто убийца?», а «кто победит — добро или зло?» Вопрос, понятное дело, риторический, поскольку никакой окончательной победы или поражения в этой битве быть не может.
Жестокий bromance, напряжение которого ощущается, даже когда герои далеко друг от друга, и является реальным сюжетом «Убийцы 2», хотя номинально в нем есть еще какая-то фабула
С одной стороны, понятно стремление кинематографистов рассказать вызывающую ужас и восхищение историю в возвышенном ключе, но с другой — единственный в своем роде прорыв в бессмертие все-таки заслуживает большего, чем смертельно избитые визуальные метафоры и высокопарные театральные жесты, на которые у спасающих свою жизнь людей просто не было времени.
