Как и обещано, ричиевское остроумие остается за кадром — в зрительном зале, преисподней чревоугодников (пожирателей попкорна) и заглянувших на модный боевичок унылых типов 18+.
Режиссер хочет доказать нам: частная жизнь и семейное счастье недоступны борцам за светлые идеалы, ведь бросить сердце на алтарь возможно лишь среди чужих.
Противопоставляя Ричарда оболваненному им человечеству, Уинтерботтом намекает: выгоды от мирового разделения труда более не предвидится.
От вымученного психологического эксгибиционизма делается больно и неловко, а главное — страшно за судьбу ребенка.
Пройдя сквозь чистилище античных метаморфоз, страстотерпец Пиноккио постиг свое христианское предназначение — не только преобразиться самому, но и одухотворить своего ветхого отца.
Сценарий представляет собой небрежный эскиз, который потом щедро дополняют ретрофактурой и оживляют актерской игрой.
