Ненавязчиво и будто случайно, где-то между болтовней, плавными переходами и близкими контактами третьей, первой и какой угодно степени, режиссер грустно проговаривает, что самая важная близость обречена закончиться потерей, но разлука не так страшна, если хочется верить во что-то еще.
«Убийц цветочной луны» совершенно не сложно назвать шедевром, еще одним витком развития автора, который чувствует кино на ощупь и понимает пластику, правила и возможности киноязыка.
Заботливо выведенная пастораль прощания с детством западает в душу, к «Аде» хочется возвращаться с надеждой обнаружить в кармане какой-нибудь речной камушек после сеанса.
«Священный паук» — честное кино с фестивальным произношением: Аббаси последовательно выдерживает жанровые трансформации, выбирает верную и деликатную художественную пристройку к реальным событиям, а национальную боль переводит на универсальный язык.
Потенциальный подростковый хит летних каникул.
За вычетом социального климата от «Возрождённых» останется конспирологический детектив с сай-фай оттенком: несовершенный, но занимательный.
Тревога не отступает даже в финале: впереди новые рейсы и новые «асисяи» на борту — раз сами не хотят, жизнь чему-нибудь да научит. Вот только на катастрофу, виновником которой становится человеческий фактор, смотреть страшнее, чем слушать штормовые предупреждения.
«Мизантроп» превращается в синефильскую викторину для знатоков жанра: не составит труда опознать «Зодиака», «Темного рыцаря», «Молчание ягнят», «Воспоминания об убийстве», «Настоящего детектива» и снова «Зодиака». Но набор референсов не складывается в поп-культурный код узнавания, а хоронит авторский голос под неподъемной плитой подражания.
Но, несмотря на климат сериалов выходного дня, «Вызов» подходит к полету как отличник, который старательно гладил белую рубашку перед школьной линейкой. Вот только стоит Беляевой приблизиться вплотную к старту, как экипаж и художественная составляющая фильма отклоняются от маршрута и начинают импровизировать на ходу.
«Не слышу зла» подкупает в главном, хоть порой и слишком полагается на силу жанровых допущений. Квон О-сын очень точно нашел злодейский ген и вывернул трафарет непобедимого маньяка наизнанку: вместо мистического бессмертия — хорошо подвешенный язык и гибкий ум, место действия — не облюбованная нежитью глушь, а город, который слишком крепко спит даже наяву.
Впереди гарантированно комфортная романтическая комедия со знакомыми и любимыми лицами.
Антуан Барро свою картину идентифицирует как сочетание драмы «Крамер против Крамера» и «Головокружения» Альфреда Хичкока. И если с семейными разборками и разлукой с маленьким ребенком параллели провести несложно, то с поклонами классике дело обстоит чуть интереснее.
Самые простые маленькие вещи в кадре превращаются в откровения, а игрушечный поезд в подвале может преломить свет в великую катастрофу.
«Сестры» выглядят удивительно гармоничным и артикулированным высказыванием.
Алексей Иванов как-то сказал: «Труд — идея, которая конструирует вокруг себя жизнь», — и кинематографическое «Сердце пармы» наследует этот принцип на клеточном уровне. Созидательная энергия в конце концов побеждает разрушительную, а полюса православия и язычества примиряет любовь. Это ли не сказка, которая сейчас так нужна?
Джозеф Косински снял невероятно комфортное кино, предсказуемое до той степени, чтобы не огорчать, и удивляющее, чтобы радовать.
«Страна Саша» не стремится разобраться в устройстве подросткового мира, но создает довольно аутентичную флору и фауну взросления.
Бешеный темп, параллельный монтаж, озорные флешбэки и вечный цирк с переодеванием — Энола, как и ее ровесницы, совершенно не может усидеть на месте, но уже начала неотвратимо взрослеть.
Кино неидеальное, но очень искреннее и живое: и в хмурой дуге бровей, и в румянце на морозе, и в дурацких клятвах любви на сопротивление.
У маятника всего две траектории, а «Очень странные дела» вышли на фундаментальную орбиту выбора, через который проходили джедаи, волшебники в Хогвартсе и весь прочий пантеон поп-культурных идолов.
Красивый, тоскливый и временами гнетущий фильм, который запомнится эстетикой кадра и несколькими упущенными возможностями.
Кино дебютное во всех изнанках платья и изгибах тела, в манерной недоговоренности и кричащей проговоренности, а потому близкое для воспетой героини: та и сама осталась вечной дебютанткой.
Картина Бергенди пугающе рифмует испанку и пандемию (хотя снята еще до) и совмещает полярное — локальные пересуды с универсальным жанром, телесную трагедию с механическим аттракционом, поэзию жизни и омерзение смерти.
Пусть «Отчаянные мстители» стреляют во все стороны сразу, никуда и не целясь, но все можно простить фильму, где слезинка ребенка может превратиться в печенье.
«Синдром» бесхитростно и искренне поддерживает замыслы пенсионерки то эмпатией, то случайными совпадениями, а потому и зрителю невозможно оставаться безучастным. Елизавете Петровне мгновенно хочется помочь, но она и сама со всем справится. Разве что с участием Siri.
