«Джетлаг» — проморолик будущего сериала. Когда один из героев подметит, что по сюжету прошло полтора года (а внешне едва ли что-то меняется), отчаянно недостает титра: «Упущенное смотрите в расширенной версии».
Если в предыдущих частях ДеМонако воспевал дух рабочего класса, то в «Навсегда» он вернулся к исходной модели первой части — буржуазия в беде. Угроза равняет всех, закаляя толерантность к ближнему, что может тебя прикрыть от шальной пули.
Зачем стремиться в неизведанное и неизвестное, покидая отчий дом? Герой «Легенды» принимает непопулярное решение, он движется против драматургических законов, демонстративно отказываясь пройти большой путь. Да и зачем? Что ждет впереди?
Артист Бейтман, которому в жанре давно тесно и неуютно, мотает из стороны в сторону крабовыми клешнями вместо рук и играет с Мелиссой любовь. Помимо этой, видимых мутаций в мире Фэлкоуна нет. Таков принцип хохмы ради хохмы.
Из «Мадам Клод» не получается очерка времени. Масштаб личности бесстрастного человека-дела внушает больше в текстовой подводке, а не двухчасовой истории ранимой женщины с горящим взором. Декоративная зарисовка из серии «их нравы», да и только.
Красиво, но чрезмерно, как приставленный к виску пистолет или финал — оммаж «Достучаться до небес». Кино напоказ, от названия до последнего кадра.
Лучшее в «Ковбое» — это работа режиссера Стауба с реальностью: за исключением Эльбы, взрослые персонажи — не актеры. В фильме не возникает разрыва между документальной фактурой и мелодрамой.
Абсурдизм микросюжетов внутри «Чернобыля» — отблеск правды, которая давно стала мифом, таким большим, что за контекстом велик риск не заметить самого фильма.
«Мир» — хроника восхождения на Олимп, где-то портрет талантливого музыканта, где-то проморолик.
Бабло, понятно, побеждает, остановить узаконенное зло может только порыв беззаконной справедливости. Но, чтобы проговорить весь этот свод нехитрых умозаключений, нужно знать, что не дрогнешь в сомнении. Блейксон дрогнул и, кажется, в самом деле слишком Cares a Lot, чем следовало.
Райт — прекрасная актриса, ее намерения, несомненно, чисты и искренни, как и вера в транслируемый текст, но когда силой твоего фильма должно стать молчание, нужно быть режиссером, способным не идти на повествовательные уступки (от флешбэков до призраков) и уметь выдержать тишину.
За непритязательным названием и неинформативным постером, где главный герой на фоне грозовых туч несет винтовку, кроется фильм не самого большого ума, но главное здесь — сердечность.
Москва «Июльского дождя» — вдохновенная греза, в существование которой сложно поверить, даже находясь не так далеко, на ближайшем курорте, когда радиоэфир озарит прогноз погоды.
То и дело кажется, что постановщик наверняка подсмотрел что-то у более опытных коллег, но Нельсон осознает все свои уязвимости и старается играть с ними так же, как и с шаблонами.
При таких вводных нужен особый талант, чтобы снять столь упоительную ерунду. Уилсону пора проситься обратно, если не к Вуди Аллену, то хотя бы к братьям Фаррелли, там искусства значительно больше.
Был бы Бельцль так же остроумен, сколь смел и эпатажен, цены бы ему не было, но, увы, приходится довольствоваться малым.
Впечатляюще архаичное итальянское кино, «Земля дрожит» с отголосками магического реализма. Некрасивая грязная инцестуально-старческая похоть противопоставляется наивной романтической связи. Не любовная история, а ода труду: нравственному и физическому.
Построить кульминацию на событии из прошлого главных героев, до финальной трети даже не намекая на былые грехи, — качественно иной уровень драматургии, достойный исключительных жанровых поделок из каталога Netflix.
Фильм Ноче — рефлексия, аутентичное воспроизведение полученного опыта в надежде отпустить его. Ненадёжный рассказ о том времени, когда объективной реальности не существует, есть только больший мир, приукрашенный, но искренний.
Далеко не «папочкино кино», а кино для папы, чтобы гордился. Но даже в самые упаднические годы Левинсон-старший в этом жанре был поискуснее.
«Палмер» — эталонный краудплежер. Редкий для больших экранов Тимберлейк вдохновенно «рвет жилы», а Стивенс не переусердствует в том, что касается эмпатии. Этим парням хочется пожелать простого человеческого счастья. Мир жесток, и справиться с его напастями можно не иначе как вместе.
Вместо полифонии, фрески о человеческом единстве, частной оды трудолюбию непризнанного Брауна, фильм расходится на несколько неоднородных частей. Сколько еще таких сокровищ покоится в земле? Netflix необходимо озаботиться полноценным сериалом! Проку, впрочем, больше не будет.
Из «Кровных братьев» хороший фильм — как из Шонартса ирландец. Киннаман безучастно отыгрывает безумие от вседозволенности, также неподдельно недоумевая, зачем и кому он здесь нужен.
Хэнкок идет напролом, он бьет наотмашь, не делая «как», отмахиваясь от того, что со времен написания первого драфта прошло уже больше 20 лет.
У ремесленного режиссера Холла получается не всегда точно, но в нужной степени вычурно и пестро.
