Напрасные слова, пустые усилия, «Происхождение мира» — театр, а не кино. Актеры произносят реплики, декорации друг друга сменяют (офис, квартира, ресторан, еще одна квартира), на протяжении полутора часов Лафит ищет, как «сшить» между собой акты и придать пьесе художественного объема.
Не ревизия, не ретро, а архаика, в сравнении с которой «Большое ограбление поезда» — бойкий метамодерн.
«Страшные истории для рассказа в темноте» — редкая хоррор-антология, в которой авторы каждой из новелл не пытаются оттянуть на себя внимание. Концепт оправдывает разнородность каждой из сюжетных линий.
В оригинале фильм носит гордый титул «Roald Dahl`s The Witches» — преемственность, пиетет, режиссёр словно проговаривает: «Сам писатель не выказал бы своего недовольства, как было с трактовкой Роуга». Но вторит Земекис не прозе Даля, а картине с Анжеликой Хьюстон. Копия копии при громком названии.
Отличительная черта фильмов Карнахана (помимо здорового идеализма) — это юношеский задор. Настоящее мужество (по любую из сторон закона) восхищает. Дежавю — не случайность, а коллективная память. Если и умирать, то с азартом.
Сделало ли творчество Уэйна мир добрее и теплее? Наверняка. Ведь листать слайды с картинами Луиса не в пример познавательнее, чем смотреть «Кошачьи миры».
Режиссерский дебют артиста Брюля сделан по принципу «и себя показать, и на жизнь других посмотреть». «По соседству» — кино умеренно-саркастичное, снятое патологическим отличником.
«Шум» — «кино спин», пластичное, подвижное, улавливающее нерв внутреннего неразрешимого конфликта между честью и инстинктом самосохранения.
Новый «Виновный» — такой же радиотеатр, как и предшественник, но у датского фильма была благородная холодная отстраненность, которую Фукуа превратно принял за стерильность.
Очередной Netflix-оммаж слэшерам 90-х, но лавирование между насупленной серьезностью «Я знаю, что вы делали прошлым летом» и саркастичностью «Крика» — задача для камикадзе. И еще хуже, когда для этого челленджа нет ни чувства юмора, ни таланта.
Единственный аттракцион спин-оффа «Сопрано» — маленький (а затем и чуть подросший) Тони. Поменяй ему имя, и «Святых» было бы не отличить от прочих криминальных ретро-драм с акцентом.
Искусство для режиссера Делла Валле неотделимо от действительности: он, может, и понимает, что снимает плохое кино, но не может отказать себе в удовольствии.
Все соответствует духу эпохи VHS, стилизация в самом деле отменная. Но, как и в любом другом альманахе, сегменты неравномерны.
Не фильм, а фальшивка. С этим сюжетом Кариону стоит устроить мировые гастроли: через пару ремейков, глядишь, что-то качественно и изменится.
«Тебе одиноко сегодня вечером?» — очень красивый фильм. Драматургия цвета. Все сцены, связанные со смертью, — в багровых тонах.
Бломкамп сочетает несочетаемое, компьютерная реальность находит свое начало в мистике, а после в религии. Ты, я, он, она — вместе симуляции семья. Режиссер потрошит свои записные книжки, идей много, только вот применения для них достойного не нашлось.
С издёвкой относясь к словам, Дюмон выворачивает мелодраматизм наизнанку. «Отвергни меня, но не нашу любовь». Герои «Суперзвезды» несут патетическую околесицу, верят в неё и из последних сил надеются выразить свои чувства.
К сценарию «Слез» подступались декадами, но именно в исполнении Иствуда простые истины про ум, честь и совесть ковбоя звучат особенно искренне.
«Бастион» — оголенный нерв. Подвижная камера маячит между титульной троицей в неуютных обстоятельствах, проводя зрителю экскурсию то в оцепленной бандитами машине, то в забытой богом панельке, где каждый встречный может пырнуть ножом.
Сплошная дидактика для сочувствующих: годы идут, ничего не меняется. Фильм, впрочем, не получается тоже.
«Посторонние» — злой брат-близнец недавнего «Дома на другой стороне»: грешки прошлого, жилище с загадкой, искушенная сомнением женщина. Но у режиссера Салки предательски ничего не работает.
Бержери разыгрывает интимную историю о принятии себя. Она заканчивается также, как и начинается: тихо, без лишних слов, как очередной незначительный эпизод из жизни.
Для хорошего жанрового кино в кадре слишком часто произносят откровенную ерунду, сгенерированную нейросетью.
Актриса Свини с достоинством выдерживает десятки крупных планов, плача, смеясь, имитируя неподдельный интерес к чужим будням, пересказывая басню Эзопа. В лучшие моменты то, что «Вуайеристы» остаются убедительными, а не смехотворными — ее заслуга.
Никто не забыт, «очеловечивание» Файнберга — фон для рассказов о пережитом во Всемирном торговом центре. Все это, безусловно, важно. Но за этим нет фильма, только разговоры про справедливость и роль маленького человека.
