Плюс «Переводчика» в том, что он не романтизирует боевые действия. Война у Гая Ричи — неприглядная и жестокая, и потому правдивая.
Градус банальности оказывается все-таки не слишком высок — и в первую очередь за счет сочетания комедийных элементов с драматическими, которые заставляют сочувствовать персонажам.
Простое, понятное, предельно эмоциональное и настоящее голливудское кино старой школы.
Телепортация с деревенских угодий на элитарный индонезийский курорт оказала фильму медвежью услугу. Непосредственность из фильма выветрилась, а необходимость шутить — осталась.
«Северный ветер» чарует и завораживает. Важно, что его можно трактовать совершенно по-разному. Его можно назвать даже фильмом-предупреждением, потому что когда в некотором сообществе культивируется ненависть, а не любовь, то это приговор даже для самого могущественного в мире клана.
«Серебряные коньки» невероятно красивы — пусть и холодной, ремесленнической красотой, в которой нет заявки на индивидуальность. По сути, это даже не красота, а красивость, но она добротна — и отрицать ее нельзя.
Для своего формата «Пожары» довольно динамичны: кривая напряжения постоянно идет вверх, гайки конфликта закручиваются все туже.
Тем не менее надо отдать должное режиссеру Кариму Айнузу, а также Марте Батальи, по одноименному роману которой и снимался этот проект: они сделали все, чтобы оживить покрытый плесенью жанр и превратить «Эвридику» в актуальное и реалистичное действо.
Студия угадала и с повесткой дня, и с подачей материала (максимально реалистичной и внимательной к психологии).
Главная проблема «Соника в кино» вовсе не в плохо нарисованных ежовых иголках. Фильм режиссера Джеффа Фаулера пытается заигрывать и с малышней, и с их родителями — в итоге те и другие зевают попеременно.
«Холопа» Клима Шипенко вполне можно было бы записать в разряд ни на что не претендующих комедий из категории «выпил/посмотрел/пошел доедать оливье», если бы не одно «но». И «но» это связано, как ни странно, с концепцией.
Первое, что бросается в глаза, когда начинаешь смотреть новый фильм французского неоромантика Кристофа Оноре «Одной волшебной ночью» (оригинальное название «Комната 212») — с какой легкостью режиссер перетасовывает гендерные стереотипы, которые еще вчера казались всем вечными.
Райан Джонсон умудряется протроллить сразу несколько поколений американцев, превращая семейный клан Тромби в своего рода мини-Америку и устраивая настоящий парад неприкрытого снобизма и чванства, «родовых» амбиций и глупости.
Создатели «Льва Яшина» пропускают даже те голы, отбивать которые были обязаны. Впрочем, что же ожидать от фильма, который почти с первых кадров превращается в помпезный музей одной восковой фигуры.
Попытка плеснуть в проект дополнительную порцию колдовства сыграла с авторами злую шутку: погнавшись за волшебством, настоящее волшебство они потеряли.
Ирония, и операторские изыски — это лишь пара капель в промозглой невской воде: их слишком мало для того, чтобы «Девятая» оправдала те надежды, которые на нее возлагались.
Скорее всего, «Успех» режиссера и сценариста Павла Руминова задумывался как комедия с большим количеством стеба: тогда строптивый панк-рокер по кличке «Кобейн», делающий карьеру на песнях Игоря Николаева, получает вполне разумное объяснение.
По меркам хорроров все это совершенно не страшно (да и сама Германика в интервью от этого жанра постоянно открещивается), — а для притчи явно не хватает целостности структуры и ясности образов.
Система характеров строится по принципу «все мужики — козлы, все бабы — твари», и в результате персонажи получаются плоскими и примитивными.
Беда в том, что фильм намертво застрял в восьмидесятых и даже не делает попытки хоть как-то из них выбраться.
Это типичный представитель национального кинематографа, где архаика переплетается с классикой, а экзотичность материала — с наивностью и прямотой его подачи.
В данном случае секрет успеха оказался предельно прост: надо лишь раздеться догола и прорыдать миру о своей несчастной женской судьбе.
«Роден» Жака Дуайона постоянно буксует, а так как внутреннего (и внешнего) напряжения нет и в помине, то картина застывает, как цемент или гипс. Нет у нее и того эпатажа, той смелости, которой славился Огюст Роден.
Картина тонет в бесконечных разговорах, в ненужных деталях, лишних и совершенно блеклых персонажах. При этом действие беспомощно топчется на месте — за полтора часа в фильме ничего существенного так и не происходит.
И еще — фильм очень и очень добрый. Добрый по-настоящему, а не «на показ». А это в нашем сегодняшнем киномире не так уж и часто встретишь.
