Если тема двойников и того, что убийца сам не меньшая жертва, чем пострадавший, разрабатывается у Эллиотта Лестера вполне традиционно, то находкой следует признать неожиданно цельную атмосферу фильма.
Концепция, режиссура, антураж — все это могло обещать хорошие сборы. Романтическая традиция сильных страстей, приправленных смертью и осененных пушкинской тенью, в конце концов. Неоготика, которая нередко идет на ура. Почему все это не выстрелило, простите за каламбур, не совпало со зрителем — отдельный вопрос.
