Дано дает нам почувствовать живое многоголосие его персонажей: взгляд исподлобья неспособного встать на ноги отца, отчаяние пойманной нищетой матери, наконец, пытливую рассудочность не по годам смышленого сына. Все то, что казалось слабым и плохо прописанным, к финалу обретает свой вес и место в сюжете, отдаваясь звенящим эхом в чутком зрительском сердце.
«Закат», отнюдь не повторение «Сына Саула», а скорее полная его противоположность. Если и близнец, то злой, если зеркало — то кривое. Там, где первая картина Немеша пыталась огонь потушить, новая на протяжении двух с лишним часов медленно его раздувает, приводя в финале к пожару, пожирающему всех без разбора.
Блокбастер о воинственном киборге в итоге превратился в эдакий небезынтересный гибрид: шумный и беззаботный родригесовский стиль сочетается с эпиком исключительно кэмероновского масштаба.
