«Боевой конь» сентиментален почти до неприличия, в нем все доведено до самого края возможного простодушия, но в то же время не переходит за ту грань, где началась бы пародия и кич. Можно сказать, что Спилбергу удалось то, чего хотел и что не смог сделать Никита Михалков, когда снимал свою злосчастную эпопею. Опутанный клубком колючей проволоки конь, конечно, не то же самое, что размятый в кашу гусеницами танка кремлевский курсант. Но там, где зритель Михалкова конфузливо отводит глаза, послушная Спилбергу публика утирает слезы умиления.