Актриса смеется, плачет, молчит, переходит с шепота на крик — и чем отточеннее ее игра, тем большей фальшью кажется. Дюмон понимает, что делает, — эту фальшь осознает его героиня, живое, ясное лицо которой к финалу застынет маской. Эффект болезненный и мощный — но вот оправдывает, объясняет его Дюмон не то чтобы тонко…