Другой парадокс состоит в том, что «сверхоконцетуальное» кино, сути которого, якобы, не могли уразуметь, даже снимавшиеся в нем актеры, оказалось, да, масштабным, дорогим — и довольно прозрачным. Нолан достроил исходный синопсис, натурально, по линейке и на месте предполагавшейся сенсации создал четкую конструкцию, где уже не осталось места для откровений и романтического домысливания (если не считать финала, где, выбирая из двух вариантов, тоже особо не разбежишься).