Вообще Лаше можно назвать продолжателем дела Тарковского — не только в смысле кино как медиума духовного напряжения, но и в том более тонком аспекте, что это напряжение, этот «трансцендентальный авангардизм» у него, как правило, тоже заранее включён в обрамляющую производственную структуру, «заложен в смету».