Разбавить ощущение неловкости, а потом и возмущения от изображения великой тайны — жизни и смерти человека — в таком куце-тенденциозном виде, как это преподнесено на экране, не может ни ироничная игра Джона Малковича, ни свежесть Заши Мэмет.