Столь наивным образом для столь искушенного человека Ноэ пытается побудить нас сочувствовать герою, лицо которого мы видели только в гробу да в зеркале и который ничем другим не интересен. Но, поскольку сопереживать пустоте, притом грязноватой, невозможно, зрителю остается единственная возможность — смотреть на проплывающие по экрану образы.