Вдохновение Полански черпает не только в большой прозе, но и в камерной поэзии станковой живописи. Фильм полнится цитатами — от клаустрофобных портретов Энгра до переливающихся солнечным светом пленэров Мане, от братских могил Курбе до интимистской оды радости Кайботта, от кабацкого угара Тулуз-Лотрека до вечного одиночества Писарро.