Кажется, что секрет обаяния и увлекательности фильма в том, что он располагает не столько к критическому отношению к реальности, сколько к интересному разговору с самим собой. Почему ты смеялся на сцене изнасилования? Что смешного в адюльтере? А в смерти от инсульта? Тем не менее смешно невероятно, и это, кажется, тот самый целительный смех, при попытке описать который вспоминается чуть ли не Гоголь и сопротивляться которому решительно невозможно.