Сам Эйзенштейн про свой дебют говорил, что кино получилось «противоречивое, остроугольное». Возможно, именно из-за незавершенности и нечеткости линий сегодня «Стачка» кажется куда более живой картиной, чем последовавший за ней «Броненосец».