Роберто Росселлини назвал «Сладкую жизнь» фильмом провинциала. Именно эта наблюдательная провинциальность и наделила длинное, практически бессюжетное семичастное повествование «Сладкой жизни» той живучестью и красотой, ради которой в Париже на фильм выстраивались сорокаминутные очереди.