Материал не предназначен для читателей младше 18 лет.
Кажется, для отражения моды на малом экране пока не придумано соответствующей сериальной формы, при этом сериалов-байопиков дизайнеров появляется все больше. В феврале почти одновременно вышли New Look и «Кристобаль Баленсиага». Истории в них больше, чем стиля, но насколько эти шоу достоверны? По просьбе Кинопоиска журналистка и редактор моды рассказывает, какими получились проекты про Диора и Баленсиагу.
Алёна Галкина
Фешен-журналист, автор Telegram-канала Copy Me
«Мсье Диор, это правда, что во время оккупации Парижа Шанель закрыла свое ателье и отказалась шить платья женам нацистов? А вы в то время продолжали зарабатывать деньги?» — этот вопрос студентка Сорбонны задает Кристиану Диору (Бен Мендельсон) в первом эпизоде New Look, десятисерийного проекта Apple TV+ о ключевых дизайнерах XX века.
New look — так главный редактор Harper’s Bazaar Кармель Сноу в 1947 году описала первую самостоятельную коллекцию Диора. Дизайнер показал радикально женственный для послевоенного времени силуэт: объемная юбка, тонкая талия и подчеркнутая линия груди. Но сериал, впрочем, было бы справедливо назвать «Кристиан и Коко»: его повествование делится на две параллельные истории, про Диора и Шанель (Жюльет Бинош), и пересекаются герои лишь дважды. Один из этих разов случился на балу, организованном в честь Шелленберга, начальника разведки Третьего рейха. Поникшего Диора отправляют туда починить порванный шов на созданном им платье для подруги высокопоставленного наци. А Шанель в приподнятом расположении духа знакомится там с самим Шелленбергом.
Дальше Диор занимается спасением своей сестры Катрин, участницы Французского Сопротивления, пока Шанель ищет пути отобрать бизнес у своих «партнеров-евреев». Диор проникает ночью в ателье, чтобы украсть драгоценный рулон ткани (хочет обменять его на информацию о нахождении Катрин). Шанель проводит ночи в отеле «Ритц» с нацистским офицером Гансом Гюнтером фон Динклаге, он же Шпац. Вот сестру Диора с другими пленными перевозят в концлагерь Равенсбрюк. Следующим кадром идет Шанель в роскошном вагоне: по заданию Шелленберга она направляется на тайную операцию «Модная шляпка», чтобы лично передать сообщение своему давнему приятелю Уинстону Черчиллю. В письме нацисты предлагали Великобритании заключить сепаратный мирный договор.
Двух кутюрье так натужно противопоставляют друг другу, что в какой-то момент возникает мысль: зрителям демонстрируют какой-то новый вид пиар-войн больших брендов. Модные дома Christian Dior и Chanel конкурируют с 1950-х; существует версия, что возвращение Шанель в моду в 1953 году — это ее выпад именно в адрес Диора, который якобы не умел одевать женщин. Соперничество во всех смыслах неравное, в том числе по части бизнеса. Сегодня Dior принадлежит конгломерату LVMH, а Chanel остается одним из последних старинных модных домов, которым удалось сохранить независимость от корпораций-гигантов. Никто не будет отрицать аморальность Шанель: сотрудничество с нацистами, план бесчеловечно отобрать бизнес у партнеров, гомофобные высказывания, позорный побег в Швейцарию после войны. Но несколько ярких сюжетов создатель сериала Тодд Кесслер, работавший, в частности, над «Кланом Сопрано», все же выдумал. Например, ужин в компании Гиммлера, ключевого организатора холокоста (Шанель и Гиммлер никогда не встречались). Или поездка в Берлин в 1942 году, чтобы увидеть «рабочий стол с пулеметами» по дизайну Шелленберга (нет ни единого доказательства, что Шанель пересекала границу нацистской Германии). Пьер Реверди действительно был одним из ее бывших возлюбленных, но он известен как поэт Сопротивления, никаким генералом, как показано в сериале, он не был, и полномочий вычеркнуть имя Шанель из списка нацистских коллаборационистов у него не было. Да и корни антисемитизма Шанель правильнее было бы искать не в романе со Шпацем, а несколько раньше, в отношениях с иллюстратором Полем Ирибе, ярым ультранационалистом. Кстати, именно на деньги Шанель он выпускал свой протофашистский журнал Le Témoin. Самому Ирибе судьба не оставила шанса сотрудничать с фашистами: он умер от сердечного удара в 1935 году во время игры в теннис на вилле Шанель.
Самый постыдный момент в биографии Коко — ее просьба к нацистам отобрать компанию у братьев-евреев Поля и Пьера Вертхаймер и вернуть ей; это правда. В 1924 году Шанель подписала с Вертхаймерами соглашение, по которому они получали 70% прибыли с парфюма Chanel; еще один инвестор, основатель «Галери Лафайет» Теофиль Бадер — 20%, а сама Шанель — только 10%. К ее удивлению, Chanel no. 5 стал самым продаваемым ароматом в мире, дальше Шанель безуспешно пыталась увеличить свою долю и с приходом нацистов увидела еще одну возможность. В своем обращении к Курту Бланке, который отвечал за «конфискацию собственности евреев», Шанель требует вернуть акции «француженке-христианке». Вот только Вертхаймеры оказались чуть предприимчивее, чем она думала: прежде чем бежать из Парижа в начале войны, они передали свои доли авиаинженеру Феликсу Амио, который в том числе строил бомбардировщики для Третьего рейха, и накинули сверху 50 млн франков, чтобы тот вернул им акции в случае победы союзников. Нацисты не вернули христианке Chanel, и в итоге компания сегодня по-прежнему принадлежит семье Вертхаймер.
За насыщенной биографией Коко в New Look несколько обесцвеченной вышла история самого Диора, который, кажется, совсем не интересуется модой (и это можно понять, когда твоя сестра находится в концлагере). Шанель закрыла бизнес накануне войны, Диор во время оккупации Парижа вовсю работал, пускай пока и не в собственном модном доме, а у Люсьена Лелонга (Джон Малкович).
Мода была для Диора утешением, но все, что представляют зрителю, — несколько эскизов, пара рулонов ткани, один показ.
Тут кроется решительное отличие этого сериала от «Кристобаля Баленсиаги» — испанского фешен-байопика, который вышел почти одновременно на Disney+. Если Диор нарисован широкими мазками, то история Баленсиаги (Альберто Сан Хуан) аккуратна и точна. Повествование базируется на единственном интервью, который кутюрье дал в 1971 году британской журналистке Пруденс Глинн из Times. Да, во время оккупации он шил для жен нацистов и нелегально перевозил ткани из Испании, потому что в Париже не из чего было шить. Он запрещал журналистам приходить на показы. Некрасиво расстался со партнерами на пике популярности марки. И закрыл свой дом, даже не объяснившись с сотрудниками. Баленсиага действительно выступал наставником Живанши и отправил к нему в ателье через дорогу своих клиенток, когда закрыл собственную марку. К Шанель относился с теплотой, при этом один из ее резких поступков в отношении Кристобаля в сериале уважительно смягчили. Причина ссоры Баленсиаги и Шанель была пустяковая: Кристобаль отказался сняться с ней для газеты WWD просто потому, что не переносил любую публичность. В сериале упоминают это интервью Шанель, где она якобы дает сдержанную критикует его работе, на деле же Шанель громко предала огласке его гомосексуальность, заявив, что он не знает ничего о женском теле. В книге историка Мэри Блум о Баленсиаге есть воспоминания Живанши, который встретил Кристобаля после выхода интервью Коко, и дизайнер был в слезах.
Главное, что в «Баленсиаге», в отличие от New Look, показана мода. Авторы сериала получили доступ в архивы дома, при этом в кадре не появилось ни одной оригинальной работы Кристобаля, всё воссоздали специально для проекта меньше чем за полгода. В среднем по 18 исторических образов на каждую серию, всего 80 моделей. Художница по костюмам Бина Дайгелер даже нашла газар тех времен — это такая пластичная шелковая ткань, которую Баленсиага разработал в сотрудничестве с фабрикой в Цюрихе.
И для Disney+ («Кристобаль Баленсиага»), и для Apple Tv+ (New Look) это первые, тестовые проекты о дизайнерах. «Баленсиага» с почти музейной дотошностью восстанавливает детали биографии модельера, что, конечно, у неувлеченного модой зрителя может вызвать зевоту. New Look пободрее, но он не похож на историю становления кутюрье; скорее, его стоит воспринимать как историческую зарисовку или семейную хронику. Следующей фешен-премьерой Disney+ будет «Кайзер Карл» о Лагерфельде, и, учитывая резкие высказывания дизайнера, сериал тоже вряд ли благоприятно повлияет на репутацию Chanel. А Apple TV+ заключил многолетний контракт с LVMH на три проекта, и New Look — первый из них. Вообще, LVMH, которой принадлежат бренды Louis Vuitton, Dior, Givenchy и Fendi, очень вовремя объявила о запуске компании 22 Montaigne Entertainment; она будет «разрабатывать, производить и финансировать фильмы» о своих брендах и дизайнерах, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не пересказал историю без их участия. Ведь за одной правдой, цитируя Диора из сериала, всегда есть другая.
