Любовь, смерть и драконы: авторы и редакторы Кинопоиска выбирают самые важные сцены из «Игры престолов»

Неожиданная и страшная смерть брата Дейенерис, Визериса Таргариена, блестяще сыгранного Гарри Ллойдом, в середине первого же сезона показала, что даже основные персонажи «Игры престолов» не могут чувствовать себя в безопасности. Но знали ли мы тогда, что это только начало?

По законам классического сказочного сюжета заносчивого героя, нарушившего важный запрет, неминуемо ждет наказание. В священном городе дотракийцев Ваэс Дотрак нельзя носить оружие и проливать кровь. Поэтому властолюбивый Визерис, не потеряв ни капли крови, погиб от того, чего хотел больше всего на свете, — от золота. Кстати, венцом из раскаленного металла в средневековой Европе короновали предводителей антифеодальных восстаний. В выборе этого способа убийства очевидны power play и злая ирония над теми, кто пожелал получить власть чересчур коротким путем.

Смерть такого яркого и многообещающего персонажа, за чьей судьбой было интересно наблюдать, застала меня врасплох. Пришлось вспоминать уроки химии и гуглить температуру плавления золота и горения дров. Впрочем, только чтобы убедиться, что в сериале этот эпизод не более чем художественная условность, хотя и очень жестокая.

Тем, кто не читал сагу Джорджа Мартина, благородный Нед Старк казался центральным героем масштабной геополитической игры Вестероса. Поэтому его внезапная гибель — одно из сильнейших впечатлений первого сезона. Читатели книжного цикла были к этому готовы, а вот для зрителей такой поворот наверняка стал громом среди ясного неба (увы, всю горечь момента разделить я с ними не мог, так как прочитал роман Мартина за несколько лет до экранизации). Хотя сам кастинг активно на это намекал: актер-спойлер Шон Бин умирал на экране уже десятки раз и стал мемом.

Казнь Старка задала правила игры на годы вперед: идеалистам и добрякам тут не место, выживает хитрейшей и наиболее везучий. Даже Красная свадьба и последующие шокеры лишь развивали эту идею. Именно смерть Неда отличает «Игру престолов» от других фэнтези-эпиков и делает ее такой похожей на наш внеэкранный мир.

Это сейчас все ждут появления песчаного червя в «Дюне», а 11 лет назад человечество не волновало ничего, кроме вылупления драконов Таргариенов. И случилось это роскошно! Нам показали не только то, как три яйца превращаются в огнедышащих малышей, которые сожгут дотла половину Вестероса, но и как кхалиси становится бесстрашной и могущественной Дейенерис. За один эпизод она потеряла Дрого и их новорожденного ребенка, убила ведьму и уверенно взошла на погребальный костер, ни секунды не сомневаясь, что для любого другого это была бы неминуемая смерть. Наутро сир Джорах подходит к тлеющим углям, среди которых робко свернувшаяся калачиком Бурерожденная. Без малейших эмоций она поднимает голову, держа на руках своих нечеловеческих детенышей. А затем встает, сильная и гордая, готовая создавать новую историю на этом пепелище. Жаль только, что конец у нее будет не такой эффектный.

Битва при Черноводной — компактное средоточие всего лучшего, что было в «Игре престолов». Масштабный конфликт, где на обеих сторонах и условно положительные герои, и те, чьей смерти зритель никак не может дождаться. Болеть хочется и за тех, и за других, но в то же время не хочется поддерживать никого. Ведь победа любой из сторон означает гибель для кого-то из симпатичных персонажей. И это потрясающий момент в сюжетной арке Тириона. Запертый в Королевской Гавани и не очень-то поддерживающий воинственный настрой семьи, он все равно вынужден искать способы спасти столицу. В этот момент ему приходится решать — быть человеком или Ланнистером. Ответ, как водится в «Игре престолов», растянется еще на несколько увлекательных сезонов.

Поначалу Джейме производил впечатление, мягко говоря, неприятного, но поразительно невозмутимого и стойкого человека, но именно в данном эпизоде эта маска была окончательно сорвана. После того как герою Николая Костера-Вальдау отрубают руку, из надменного трикстера он превращается в одного из самых симпатичных персонажей, хоть на лице его уже красуются шрамы, а на месте кисти — железный протез. Слабость — одна из черт, свойственных лучшим героям шоу, от чрезмерно благочестивого Неда Старка до унижаемого всеми Тириона Ланнистера. В мире «Игры престолов», к сожалению, это не секрет долголетия, но определенно ключ зрительской любви. И Джейме, упавший на самое дно, ее заслужил.

Убийство Неда Старка стало, конечно, шоком, но не таким душераздирающим, как эта сцена. Во-первых, все поступки Неда вели к такой развязке. Во-вторых, голову ему отрубили быстро. Тогда как резня у Фреев длилась семь минут, и никто — никто! — из не читавших роман так и не был готов к тому, что в середине сериала столь жестоко перебьют почти всех главных любимцев, включая лютоволка (отдельная боль). Для предвкушавших знатоков в эпизоде был мастерский саспенс: вот захлопнулись двери в пиршественный зал, вот заиграли «Рейны из Кастамере», и Кейтилин Старк стала что-то подозревать, вот заскулил запертый на псарне Серый Ветер. Но и для нас, читавших Мартина, была припасена неожиданность: в Близнецы, родовой замок Фреев, вместе с Псом приезжает Арья, которая становится свидетельницей гибели Серого Ветра (в книге все случилось немного иначе).

Ролики с реакцией зрителей на «Красную свадьбу» стали вирусными. Twitter захлестнули проклятья в адрес Мартина и шоураннеров. Кажется, со времен «Остаться в живых» не было столь бурной волны обсуждений. С этого поворотного момента мы точно знаем: отныне в сериалах любого главного героя могут внезапно вывести из игры, и неважно, какая красивая музыка при этом играет.

Динклэйдж — лучшее, что случалось с кастингом «Игры престолов». Он точно перенес на экран образ из книги — «полумужа», который обожает вино и женщин, ни на секунду не забывает о своем уязвленном положении и, как никто, знает, какую власть имеют слова. Его Тирион быстро стал всеобщим любимцем, а к финалу многие зрители мечтали, чтобы именно он получил Железный трон.

Сцена суда — одно из самых мощных зрелищ в сериале, и это чувствуется еще до того, как Тириону дают слово. Видно, как он, слушая показания Шаи, а затем отвечая на обвинения, испытывает весь спектр чувств — от изумления до сдержанной ярости, которая доходит до максимума в знаменитой фразе «Я виновен в том, что я — карлик!». За этот эпизод Динклэйдж получил актерскую номинацию на «Эмми», и то, что награда досталась не ему, — причина думать, что мы живем в неправильном таймлайне.

Одна из самых запоминающихся, натуралистичных и обидных смертей сериала. Принц Оберин Мартелл по прозвищу Красная Гадюка появился совсем недавно, в начале четвертого сезона, блеснул в Королевской Гавани своим острословием, щегольством и разнообразием сексуальных аппетитов и явно претендовал на то, чтобы задержаться (притом что еще не вышли ни «Нарко», ни тем более «Мандалорец», и Педро Паскаля никто не знал). Но не тут-то было.

Сражение Оберина с Горой — классическая «Игра престолов»: издевательское нарушение драматургического закона, по которому в судьбоносной битве большого и маленького должен побеждать последний. Особенно когда на кону праведная месть за сестру. Присказка пляшущего с копьем Оберина («Ты изнасиловал ее! Ты убил ее! Ты убил ее детей!») явно отсылает к слогану Иниго Монтойи из «Принцессы-невесты». И все наши надежды и вера в лучшее лопаются, как воздушный шарик, вместе с головой принца в лапах гнусного сира Григора, впереди у которого мало слов, но много дел.

В рейтинге смертей сериала эта — самая унизительная и самая долгожданная (больше жаждали разве что погибели садиста Джоффри Баратеона). Тайвин, самый могущественный человек Семи Королевств, был, безусловно, любим миллионами зрителей, но позорно распрощался с жизнью в нужнике, убитый нелюбимым сыном — курьезным, позорящим род человеком.

Этот эпизод маркирует неизбежный закат Ланнистеров: лучший из рода, его глава, архитектор его славного будущего, пал от руки худшего. «Папа, папа, милый папа, ты не вылезешь из шкапа…» Поразительно, но последней каплей для Тириона становится не конкуренция за отцовскую любовь (тут он не может тягаться ни с братом, ни с сестрой), но измена Шаи — очередное и намеренное унижение. Уважение к отцу это пережить не может. Тирион берет арбалет и со словами «Я твой сын и всегда им был» выпускает в папу две стрелы. Финита, Ланнистеры всегда платят по счетам. Особый смак, конечно, в том, где это происходит. Вспомните Фрейда: прощай, аккуратность, бережливость и упрямство. Начинается новая эра. Сепарация в сортире — взросление вдвойне.

Сцены в Миэрине, Королевской Гавани, Браавосе и Винтерфелле были хороши, но главное в этой серии — события в Суровом Доме, развалинах разрушенного города одичалых за Стеной. После ожесточенной схватки с Белыми ходоками Джон Сноу, Тормунд и немногие выжившие из Ночного Дозора отступают по воде и видят, как Король Ночи оживляет всех погибших товарищей, превращая их в армию зомби. То, с каким триумфом он воздевает руки для заклинания, как победоносно смотрит Джону прямо в глаза, окончательно дает понять и Джону, и нам с вами: настоящий ужас впереди.

Эту сцену я выбрал по нескольким причинам. Она напоминает о том, как мелки и незначительны внутренние конфликты персонажей по сравнению с безжалостной армией ходоков, сметающей все на своем пути. Предрекает, как тогда казалось, финальную схватку между Джоном и Королем Ночи. Является одним из самых эпических моментов сериала, притом что длится менее 3 минут и не содержит ни единой строчки диалога. И, наконец, является олицетворением одной из самых известных фраз «Игры престолов» — «Зима близко».

Марш позора оказался мощным испытанием для Лины Хиди, съемочной группы и хорватского Дубровника, в котором 7-минутную проходку обритой и нагой королевы через проклинающую и швыряющую в нее помои толпу снимали три дня. Зрителям смотреть эту сцену тоже было непросто. Из блистательной, жестокой и сексуальной царицы, которая внушает страх и восхищение, Серсея превращается в человека, вызывающего бесконечную жалость. Причем происходит это постепенно: сперва она держится с достоинством, но ломается, покрываясь плевками, ударами и возгласами «шлюха!». Момент, в котором Серсея спотыкается, оставляя на камне след из крови и дерьма, абсолютно душераздирающий.

Джордж Мартин говорит, что в политическом смысле такой walk of shame — символическое низложение королевы, инверсия церемониальных шествий, когда королевские особы проходят через город в блеске и славе, окруженные фрейлинами и рыцарями. Парадный марш сквозь обожающую толпу используется как символ утверждения власти и в нашем мире — например, в России в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца. Однако если в «Игре престолов» королеве, чтобы вызвать сопереживание и стать в итоге хоть немного положительным персонажем, надо пройти сквозь унижения, то в реальности президенты для этого фоткаются со зверушками.

Для меня образцовым твистом «Игры престолов» стал эпизод, в котором зритель узнает происхождение несколько забавного слова «Ходор» и историю произносящего его героя. Да, формально это еще одна трагическая смерть: дружелюбный великан и по совместительству слуга дома Старков жертвует собой, чтобы спасти Брана. Но все же шокирует не столько его кончина, сколько осознание, что именно младший Старк, вошедший в сознание Ходора, стал причиной его интеллектуальной инвалидности. Прошлое сливается с настоящим, научная фантастика проникает в фэнтези, а приказ «Hold the Door!» сокращается до печального «Hodor». Когда смотришь сериал впервые, удивляешься выдержке создателей, которые так долго берегли это шокирующее откровение. А вот пересмотр превращается в испытание: каждое произнесенное добряком-великаном «Ходор» звучит пророчески и напоминает о его неминуемой участи.

В чем вообще величие «Игры престолов»? Многие ответят, что в драконах, огромных бюджетах и размашистых декорациях, но будут неправы. Главное в «Игре престолов» — тонкая, но эффектная драматургия, отрезвляющее исследование того, как работает власть, в том числе поэтому лучшие сцены сериала зачастую представляют собой диалоги в небольших помещениях. А батальные эпизоды запоминаются не участием сотни статистов, но режиссерскими придумками и тем, что они чаще всего созданы как отдельные фильмы в фильме.

Битва при Черноводной — превращение Тириона в настоящего военачальника. Уничтожение Дейенерис Королевской Гавани — полноценный фильм-катастрофа. Но выделяется из всех баталий сериала, конечно, Битва бастардов — эталонный эпизод, идеальный во всем. Режиссер Мигель Сапочник помещает зрителя буквально внутрь действия (ручной камерой, длинными кадрами и клаустрофобными мизансценами) и достигает невиданного до этого реализма в изображении грязных и кровавых средневековых битв. 24 минуты проходят практически без диалогов, исключительно на взглядах, движениях камеры и монтаже — чистое кино. Но, главное, здесь есть битва не войск, а характеров, двух антагонистов — Джона Сноу и Рамси Болтона.

Рамси, садист-социопат, ловко использует вроде бы достоинства противника — благородство и жертвенность — и оборачивает их слабостями, когда вынуждает того спасать бегущего от стрел младшего брата Рикона. А Джон Сноу, воскрешенный в начале сезона Мелисандрой, в процессе битвы впервые за девять серий понимает, чего хочет, и обретает хоть какую-то цель, по сути, оживает. И в этом внимании к психологии и драматургии и состоит сила сериала. А финал эпизода, в котором Санса прибывает с подмогой и переламывает ход битвы, в очередной раз доказывает, что «Игра престолов» — глубоко феминистский сериал. Мальчики, конечно, могут подраться в грязи, но в конце все равно придет женщина и все решит: одного парня спасет, второго — скормит голодным собакам.

Из всех эпизодических звездных ролей (в них появлялись актеры культовых сериалов, участники рок-бендов, бейсболист Ноа Сондергаард и целый правнук Толкина) камео Эда Ширана в «Игре престолов» самое медийное. Создатели затащили певца в сериал, потому что хотели порадовать Мэйси Уильямс, давнюю поклонницу исполнителя «Shape of You» и «Bad Habits». Сцена с участием Ширана вышла не менее напряженной, чем любая из батальных. Здесь наблюдаешь за героями с особым опасением: все время ждешь, что вот-вот из чащи со свистом вылетит стрела и снесет копну рыжих волос любимому поп-артисту. Но опять авторы сумели удивить — все обошлось без жертв.

Шутки шутками, однако даже в такой простой сцене можно найти множество скрытых смыслов. Тут и значение песни «Hands of Gold» (она фигурирует в книге Джорджа Мартина, но совсем иначе). И забавное соседство в одном кадре высокого и насущного: сначала Ширан поет а капелла, а следом солдаты предлагают Арье Старк отведать крольчатины. Здесь же и привязка к реальности: вполне себе современный лауреат «Грэмми» вдруг попадает в фэнтезийный мир сериала. За грубость и нелепость такого вторжения «Игру», кстати, многие ругали, даже зло шутили, что в финале просто обязан выскочить Эд Ширан и запрыгнуть на Железный трон.

«Игру престолов» любят за секс и насилие, и в этом эпизоде мы подробно видим нечто выходящее за пределы порноканонов. Это романтическая сексуальная сцена между красавицей Миссандеей и воином-евнухом Серым Червем, которого по сюжету кастрировали еще в детстве. Инициативу проявляет женщина, ее удовольствие — в центре внимания, а очевидная уязвимость мужчины — основная сюжетная пружина.

Несмотря на то, что персонажи гетеросексуальны, это в чистом виде квир-отношения. Цель сцены — показать, что секс между мужчиной и женщиной не обязательно должен строиться вокруг пениса и эрекции, а проникающий секс переоценен, и людям доступны куда более разнообразные способы получения удовольствия. Для меня по силе воздействия этот эпизод входит в один ряд со скандально известной сценой из «Последнего танго в Париже»: тот, кто его увидел, уже не сможет остаться прежним.

Драконы — главная мощь Дейенерис, которая мечтает захватить Железный трон. До этого эпизода мы и подумать не могли об их уязвимости. Злая ирония: Визериона, уничтожающего армию ходоков, убивает именно Король Ночи. Впрочем, это не убийство, а скорее, перерождение. Драматичный эпизод ранит в самое сердце — и дракона, и зрителя. Когда я смотрел его впервые (и еще не прочел книги), то не мог избавиться от чувства предрешенности дальнейшего существования Вестероса: все, Стена теперь падет, значит, и люди проиграют. Названный когда-то в честь одного из братьев Дейенерис, Визерион переходит под власть Короля Ночи и становится его рабом, безвольной куклой с уже синим пламенем и глазами. Эта трансформация — одна из важнейших в сериале: теперь шансы в будущем сражении людей и ходоков становятся более размытыми. Более того, в буквальном смысле нас ждет столкновение двух братьев — эдакая гражданская война драконов, когда-то выросших крылом к крылу.

К финалу седьмого сезона HBO уже лихо обгонял Джорджа Мартина. Его цикл остановился на пятой части («Танец с драконами»), где линия с Ночным Дозором и Стеной прерывается на «гибели» Джона Сноу и встрече Брана Старка с Трехглазым Вороном. Все, что сериал рассказывал далее, было неожиданностью даже для читательского фандома и поэтому воспринималось с пристрастием: воскрешение Джона, «Hold the Door!», союз с Дейенерис, марш-бросок с одичалыми за мертвецом-пленником, зомби-дракон и, конечно же, финал седьмого сезона — то, как Король Ночи верхом на Визерионе крушит Стену, а Белые ходоки победно топают в сторону Семи Королевств.

Нельзя сказать, что это был совсем уж внезапный сюжетный кульбит — шоу подводило нас к такому. Тем не менее эпизод мастерски выстроен с точки зрения темпа повествования: плавное кружение стервятников, ленивая беседа Тормунда и Берика Дондарриона, вальяжный марш голубоглазых легионов — все эти частности тормозят развязку и позволяют острее ощутить поступь фатума, трагичного и неотвратимого. Дозорные оказываются в предельно беспомощной позиции — Джордж Мартин (со сценарной командой HBO) очень любит такой дисбаланс сил. По степени драматизма эпизод можно считать одним из лучших за все восемь сезонов.

Поставив точку в сражении при Королевской Гавани (и спалив при этом заживо тысячи ни в чем не повинных людей и сдавшихся солдат), Дейенерис становится королевой Вестероса и выступает на руинах сожженного ею же Красного замка. Если разрушения можно было списать на эмоции (незадолго до этого казнили ее лучшую подругу) и долгожданный реванш (см. предыдущие восемь сезонов), то здесь никаких сомнений даже у самого непрошибаемого зрителя остаться не должно: теперь эта милая девушка стала главным источником зла. Выступая перед армией лояльных ей воинов, она стальным голосом произносит страстную речь, собранную по всем методичкам диктаторов: «Мы не сложим копья, пока не освободим всех людей мира», «Женщины, мужчины и дети страдали под их колесом, так давайте же его сломим». Толпа ликует — Тирион, Арья и Джон Сноу в ужасе… Не отходя от трибуны, Дейенерис начинает первые репрессии — достается Тириону, осмелившемуся перечить новоявленной королеве. Она ни на секунду не кажется безумной, перед нами сильная правительница, готовая решить все территориальные вопросы и покончить со смутой. И, что самое страшное, ее можно понять.