Зомби без демократии: О чем на самом деле рассказывают «Ходячие мертвецы»?

По просьбе КиноПоиска культуролог, философ и кинокритик Александр Павлов (автор книг «Расскажите вашим детям: Сто одиннадцать опытов о культовом кинематографе» и «Постыдное удовольствие: Философские и социально-политические интерпретации массового кинематографа») посмотрел подошедший к концу седьмой сезон «Ходячих мертвецов» и объяснил политический подтекст этого зомби-сериала.

«Больше никакой демократии», — высокопарно заявляет в конце второго сезона «Ходячих мертвецов» бывший полицейский, а теперь лидер выживальщиков в условиях зомби-постапокалипсиса Рик Граймс (Эндрю Линкольн) членам своей группы. Тем самым он дает понять, что на протяжении всего сезона зритель, оказывается, наблюдал, как протекает политический процесс в одной отдельно взятой общности во времена, когда то, что ранее называлось цивилизацией, прекратило свое существование. Более того, Рик подсказывает нам, что весь сюжет сериала следует воспринимать как политический проект. Что ж, если во втором сезоне Рик отказался от демократии, что он в итоге выбрал к восьмому сезону?

Демократия в новом мире фактически невозможна

Кажется, в момент выхода второго сезона шоу в сети активно распространяли довольно популярный мем — графику, на которой было представлено процентное соотношение происходящего в каждом эпизоде «Ходячих мертвецов»: интересная затравка (минимум процентов), титры, много разговоров (максимум процентов), «ничего не происходит» (максимум процентов), появление зомби (минимум процентов). Таким образом, зрители высказывали свое мнение, что им в сериале хотелось бы увидеть больше действия, а не диалоговой драмы. Впрочем, в некоторых эпизодах действие все-таки было. С точки зрения развития сюжета этого было достаточно, с точки зрения ожиданий аудитории этого было мало.

Однако с течением времени все либо осознали, либо просто привыкли к тому, что главное в шоу — это не ужасы и сцены, в которых выжившие дают отпор мертвецам, а что-то другое. Так, где-то уже в момент трансляции третьего сезона в жанровом соотношении сериала драма окончательно одержала верх над хоррором. Вместе с тем то, что подразумевается под драмой, в сериале на самом деле оказывалось совсем не драмой в обычном смысле слова. Иными словами, возможно, самое любопытное, что было и есть в «Ходячих мертвецах», — это политическая подоплека шоу.

Конечно, имеется в виду не то, что в сериале есть актуальный политический подтекст (борьба двух главных в США партий, обсуждение актуальных социальных проблем, утверждение и критика американской идеологии или что-то вроде того), а мысленный социальный эксперимент. Эксперимент, смысл которого заключается в том, чтобы показать, как будет строиться социально-политическая жизнь людей в условиях постапокалипсиса.

Общий тренд продуктов популярной культуры, посвященных разным видениям постапокалипсиса, состоит в том, что после исчезновения знакомого мира люди должны как-то сосуществовать друг с другом или с новыми субъектами социального процесса. Например, выжившие вступают в конкуренцию за те или иные ресурсы («Книга Илая», франшиза «Безумный Макс»), или конфликтуют с мутантами и друг с другом (франшиза «Ад в Лягушачьем городе», «Танкистка»), или же противостоят теперь уже вполне разумным животным (перезапущенная франшиза «Планета обезьян») и т. д. Наконец, в некоторых постапокалиптических фильмах люди борются за выживание с вампирами или с зомби. Этому посвящены картины «Воины света», «Земля вампиров», «Земля мертвых», «Новая эра Z» и т. д. Собственно, в этих картинах предлагается конкретная футурологическая концепция социального быта в условиях засилья живых мертвецов или иных монстров, заполонивших мир.

В этом контексте становится понятно, что зомби в сериале «Ходячие мертвецы» — в целом только фон, некая условность эксперимента, в рамках которого должны создаваться, развиваться и исчезать различные политические общности, находить друг с другом общий язык или, напротив, вступать в жесткую конфронтацию. И то, что «Ходячие мертвецы» — целый сериал, а не фильм, ограниченный определенным хронометражем, позволяет детально описать дивный новый мир «ходячих».

Разумеется, словосочетание «политические общности» в данном случае весьма условно. Почему? В ситуации постапокалипсиса традиционные формы политики исчезают, и главное, что совершенно отсутствует в сериале, — это государство.

Описывая расцвет и крах Римского государства в своем труде «О граде Божьем», Августин заметил, что «разбойничьи шайки» — это «государства в миниатюре». Хотя многие в «Ходячих мертвецах» как раз живут по этому правилу, мародерствуя и уничтожая иные общности, мало какую группу в сериале можно было бы назвать государством по той причине, что в нем по идее должен главенствовать закон (а не правила), должны быть территория и налоги и т. д. И все же уникальная политическая жизнь есть в каждой группе, с которой встречается зритель.

Вместе с тем государство, хотя оно было и остается одной из основных форм современной политической жизни, разумеется, не является единственно возможным субъектом политики. Можно сказать, что основные протагонисты шоу оказались в ситуации, которую такие политические философы, как Томас Гоббс или Джон Локк, назвали «естественным состоянием».

Мир «Ходячих мертвецов» более всего походит на гоббсианское видение дополитической жизни: это война всех против всех, когда каждый имеет право на окружающие его ресурсы, но при этом никто не застрахован от риска насильственной смерти. И в этом отношении политика, наличествующая в сериале, могла бы быть описана через определение политического немецким правовым философом Карлом Шмиттом: это разделение на друзей и врагов.

Во вселенной «Ходячих мертвецов» осталось много живых людей, чтобы они могли пробовать экспериментировать с политическими режимами. Спасаясь от насильственной смерти, люди создают группы, которые представляют собой политические общности, где есть свои лидеры, а также внутренние регламентированные отношения и установки на общение с внешним миром. При этом, конечно, многие из них настроены крайне агрессивно, то есть воспринимают чужие группы как врагов.

Ясно одно: демократия в новом мире фактически невозможна, потому что она доказала свою неэффективность. Группам нужен лидер, который не просто поведет за собой людей, но возьмет на себя ношу тяжелых решений. Решений, которые по итогам могут быть не только неправильными, но и приведут к необратимым последствиям. При этом в определенном смысле мы можем назвать Рика демократическим лидером, ведь он пробовал «управлять демократически». И это создает разного рода проблемы.

Рик Граймс — очень плохой лидер

По идее Рик Граймс как главный протагонист сериала должен быть максимально положительным героем. И, кажется, в целом именно такова была установка создателей шоу — показать, что он стремится к общему благу, старается учитывать мнение всех людей, пытается сделать так, чтобы ту или иную проблему не пришлось решать насильственным путем. Однако такой ли уж он положительный в действительности и насколько он эффективный лидер, чтобы вести за собой свою группу?

Проще всего ответить на последний вопрос. В седьмом сезоне из всех тех, кто первоначально шел за Риком, очень мало осталось в живых. Кроме Рика, это его сын Карл (Чендлер Риггз), лучник и байкер Дэрил (Норман Ридус) и лишившаяся семьи Кэрол (Мелисса Сюзанн МакБрайд), чья дочь София стала зомби по вине Рика. Всего четыре человека вместе с Риком. При этом Кэрол в конце концов становится отшельником, не имея никакого желания присоединяться к той или иной социальной общности. Дэрил большую часть седьмого сезона проводит в плену, а Рик практически ничего не предпринимает, чтобы вызволить его. Карл же за все это время один раз был тяжело ранен, едва не лишившись жизни, а впоследствии остался без глаза. Не правда ли, колоссальные потери?

Очевидно, что по объективным показателям деятельность Рика как лидера группы заслуживает неудовлетворительной оценки. Что не так с Риком?

Прежде всего, он обладает невероятным талантом разрушать любую социальную общность, с которой ему только приходится иметь дело. Давайте вспомним, чем закончились абсолютно все истории противостояния группы Рика с другими коллективами или даже попытки сотрудничества? Неизбежной смертью лидеров, разрушением основ уже сложившейся социальной жизни и, как следствие, ослаблением охраны, что, в свою очередь, приводило к нападению «ходячих».

Ответ на вопрос о том, почему происходит так, а не иначе, кроется в лидерских качествах Рика. Несмотря на то, что он руководствуется принципами общего блага и прокламирует то, что он делает все для спасения людей, за которых несет ответственность, его подводят нерешительность и неосознанное желание экспериментировать со стилями управления.

Рик не может принимать решения. Ему нужно все тщательно обдумать, посоветоваться с окружающими, прислушаться к их мнению, снова все обдумать, попытаться претворить решение в жизнь, передумать, снова все взвесить, пока, наконец, ситуация не разрешается сама собой. Часто самым худшим образом, что влечет за собой плачевные последствия. Конечно, с течением времени Рик черствеет, но и это не идет на пользу коллективу. Решения, принимаемые Риком, обычно оказываются неверными. А это уже результат того, что Рик становится неспособным прислушиваться к другим. То есть он не может выбрать золотую середину между крайностями.

Давайте зададимся вопросом: сколько локаций сменила группа Рика за все семь сезонов сериала? Фактически каждый сезон — это новая локация. В то же время другие коллективы ведут устоявшуюся жизнь на одном месте. Разумеется, до тех пор, пока рядом с ними не появляется Рик. Дело в том, что иные группы выбирают одну модель социального развития и следуют выбранному пути неуклонно. Это зависит от лидеров коллектива: приняв решение раз и навсегда, они добиваются поставленной цели — организовать общество так, чтобы оно сохраняло жизнеспособность и производило блага. При этом не так важно, насколько те или иные модели авторитарны или ущербны. Главное в том, что они работают.

Итак, Рик, во многом не осознавая, экспериментирует со стилями лидерства. Внезапно осознав, что демократия в новом мире не работает, он решает стать авторитарным лидером и принимать решения, не прислушиваясь к кому-либо. И это бы работало, если бы он не был «слишком человеческим». Так, он спокойно может уйти в депрессию, если ему так заблагорассудится, подбивать людей на сопротивление, которое не сулит ничего хорошего, и т. д.

В последних сезонах Рику столь невыносимо быть под властью кого-либо, что он делает все возможное, чтобы поднять восстание — уговаривает другие группы принять участие в борьбе, хотя ясно, что им это ничего хорошего не принесет. И, заметим, все это в условиях постапокалипсиса, когда на земле осталось очень мало людей и человечество рискует исчезнуть вообще. И, как всегда, эффективно функционирующую общность, кажется, ожидает крах, а Рик, добившись желаемого, отправится дальше, чтобы найти себе достойного противника. В каком-то смысле Рик очень похож на капитана Флинта — главного героя сериала «Черные паруса», который готов пожертвовать вообще всем и всеми, лишь бы сделать так, как ему хочется. Все устремления Рика упираются в дурную бесконечность конфронтаций с каждым, кто с ним не соглашается. Ну, и если Рик отказался от демократии, то чем он лучше других?

Вселенная Рика

При этом, подчеркнем еще раз, самое забавное в том, что другие модели управления, избавившиеся от демократических интенций, работают эффективно. Дело не в том, что создатели шоу считают, что демократия — это плохо или неверно, а в том, что в новом мире войны всех против всех ей нет места.

Почему не работает демократия? Собственно, такова сама логика функционирования вселенной «Ходячих мертвецов». В мире, где все живут по волчьим законам, сложно оставаться идеалистом. Конечно, есть те, кто не может за себя постоять, но для того и нужны лидеры, чтобы охранять интересы этих людей, по большому счету оберегать их от насильственной смерти.

Во втором сезоне прежний мир символизирует Дейл (Джеффри ДеМанн) — милый старик, который хорошо знает и людей, и самого себя, чтобы понять, что он в этом мире чужой. Его смерть, конечно, предельно символична: вместе с ним окончательно исчезает старая цивилизация, которая во многом строилась на принципах гуманизма. Дейл признается, что у него нет качеств, которые бы помогли ему выжить в новых условиях, но каждый раз отчаянно хватается за всякую возможность напомнить окружающим о гуманности. И если эта гуманность ранее воплощалась в одном из главных достижений западной цивилизации — современной демократии, то как она может сохраняться в ситуации, когда демократия исчезла. В конце концов, смерть Дейла оказывается предельно нелепой: роковая случайность — и его внутренности наружу. Так вот примерно умер и прежний мир. Но что насчет нового?

Главное, что мы не должны обманываться внешними формами тех или иных групп, которые можно было бы принять за экзотические политические режимы. Так, в седьмом сезоне общность, в которой живут одни женщины, не является группой амазонок: просто-напросто все мужчины там были истреблены, и теперь женщины пребывают в страхе за свою жизнь. Но это лишь «колония», подчиняющаяся общей власти Нигана.

Или, например, появление в том же седьмом сезоне короля (Хари Пэйтон), у которого есть тигр и облаченные в доспехи рыцари, конечно, не про монархию. Этот король остается таким же мягким авторитарным лидером, нашедшим основания для поддержания своей власти: люди, которые идут за ним, готовы видеть в нем не просто лидера, но эдакого чудака с бессмысленными прибамбасами. Но его «королевство» — это лишь инструмент, который помогает ему управлять людьми.

А вот режим, проповедуемый Хершелом Грином (Скотт Уилсон), нуждается в пристальном внимании. В XVI веке британский политический теоретик Роберт Филмер написал трактат, который в итоге стал очень влиятельным для своего времени. Настолько, что первый «Трактат о правлении» Джон Локк посвятил полемике с Филмером. В «Патриархе» Роберт Филмер заявил, что власть короля над своими подданными является властью отца над детьми. Все, кто подчиняется королю, суть его дети.

И Хершел представляет собой такого патриарха. Под его началом живут две семьи — его дочки и семейство Отиса (Прюитт Тэйлор Винс). Хершел проповедует отеческую власть и даже по-отцовски относится к живым мертвецам, тщетно полагая, что они могут вернуться к нормальной жизни. Кроме того, он ведет переговоры только с Риком, потому что видит в нем такого же патриарха — мужа и отца, опекающего целую общность. Когда же Хершел лишается своей земли, где был хозяином и отцом, то полностью подчиняется власти Рика, оставляя за собой право давать ему советы. Не появись Рик и его группа в имении Хершела, кто знает, сколько просуществовал бы такой режим. Факт, однако, в том, что этот режим был эффективным.

Или защищенная зона Александрии, возглавляемая Дианой Монро (Това Фелдшух), в принципе работала без сбоев. Сама Диана в старом мире была конгрессменом от штата Огайо и поэтому кое-что знает об управлении и политике. Она довольно жесткая и ввела конкретные правила в своем поселении, что говорит о том, что община живет в условиях мягкого авторитаризма. По сюжету общине нужны люди, чтобы улучшить обороноспособность поселения, чем и обусловлено появление там группы Рика. Но именно Диана принимает решение оставить в Александрии Рика и его группу. И все же, если бы она сделала по-другому, тогда не было бы конфликта, который возникает благодаря Рику и его людям, и, возможно, в итоге многие, кто там жил, не погибли бы.

Еще более интересен режим Губернатора (Дэвид Моррисси), подопечные которого живут, не зная забот. Хотя сам Губернатор — сложная личность, и мы видим, что он порочен, главное, что его поселение функционирует без перебоев. Он приветлив со своими людьми, дает им то, чего они хотят, и в целом знает, как править. Аристотель в «Политике» называет похожий режим не обычной тиранией, но такой, которая является наполовину царской властью. Правление Губернатора — это не просто голое стремление к власти, но тяжелая ноша, которую он взял на себя сам. Его мудрость (а он мудрый) в том, что он понимает, что по-другому выжить его община не сможет. И если сравнить его режим с деятельностью группы «волков», убийц и мародеров, нельзя сказать, что он такой уж отрицательный персонаж.

Наконец, Ниган (Джеффри Дин Морган) ближе всех подошел к созданию огромного социального организма с оправдывающими себя принципами работы. Если угодно, у Нигана даже есть имперские амбиции. Он сумел построить такую прочную политическую систему, что без труда подчиняет своему правлению все близлежащие общности. В каком-то смысле из его «охранного агентства» может вырасти государство с авторитарным политическим режимом, когда суверен получает от подданных все, что пожелает, гарантируя им при этом сохранность жизни. Можно сказать, что то, что создает Ниган, — это «ниганократия», в которой каждый член группы отождествляет себя с личностью правителя. Но, видимо, даже эта модель рухнет после столкновения с амбициями Рика...

Все это лишь очень краткий экскурс по различным политическим общностям сериала «Ходячие мертвецы». Зритель уже давно забыл о том, что было в первых двух сезонах, и теперь с интересом наблюдает, с какими еще причудливыми формами социальной жизни столкнется Рик, чтобы разрушить и их. Видимо, в итоге во вселенной «Ходячих мертвецов» остается один Рик Граймс. Это то, к чему он неуклонно следует вот уже седьмой сезон.