Они не знают, что делать со своей жизнью. Они обрекли себя на роскошь и изобилие, тусуясь и тратя деньги как ненормальные. А в результате получили внутреннюю пустоту. Вампирши решили создать свой гламурный мир, который поначалу засасывает Лину. Но со временем она начинает видеть то, что за этим кроется...
7 апреля в российский прокат вышел вампирский триллер «Вкус ночи» — история трудного подростка Лины, которая не находит общего языка с родителями и сверстниками и промышляет мелким воровством. Однажды, пробравшись на закрытую вечеринку, она знакомится с богатой и эффектной Луизой — вампиром, главенствующим в трио себе подобных существ. Та решает приобщить закомплексованную и зажатую девушку к своей банде.
КиноПоиск представляет интервью с режиссером картины Деннисом Ганзелем.
Ты бы хотел быть вампиром?
Думаю, это было бы круто. Ты только представь: иметь возможность из века в век наблюдать за тем, как меняется мир, встречая на своем пути много интересных людей. Я уверен, что мне бы никогда не наскучило быть бессмертным. Возьмем, к примеру, любую библиотеку или видеобазу. Существует столько замечательных книг и фильмов. И того времени, что нам отведено, недостаточно, чтобы все это прочитать и посмотреть.
Тогда почему же твои героини так несчастны?
Они не знают, что делать со своей жизнью. Они обрекли себя на роскошь и изобилие, тусуясь и тратя деньги как ненормальные. А в результате получили внутреннюю пустоту. Об этом и рассказывается в фильме. Если бы Луиза уединилась в какой-нибудь деревне, где-нибудь в Ирландии, и занялась чем-нибудь по душе, то все было бы иначе. Но это не в ее характере. Вампирши решили создать свой гламурный мир, который поначалу засасывает Лину. Но со временем она начинает видеть то, что за этим кроется: ее новоиспеченные подруги невероятно сильные и красивые, но на самом деле очень одинокие, нуждающиеся в тепле, заботе, домашнем очаге и семье.
Ты проводил параллели между «Вкусом ночи» и двумя своими предыдущими картинами «Эксперимент 2: Волна» и «Академия смерти»?
Пожалуй, да. Ведь в конечном счете все они о соблазнах и искушениях, где главный герой погружается в новый для него мир, испытывает неведанные ранее ощущения. В «Академии смерти» это нацизм, в «Волне» — командный дух, доведенный до фанатизма, а во «Вкусе ночи» — жизнь ненасытных вампиров. Эта картина — современная, зрелая история. Лина поначалу оказывается втянутой против своей воли в это умопомрачительное путешествие, однако вскоре начинает наслаждаться им. Но в результате она взрослеет и обретает себя.
«Вкус ночи» был в твоих планах задолго до «Волны» и «Академии». Что помешало снять фильм раньше?
Впервые я рассказал о своей задумке Кристиану Бекеру в 1996 году, когда мы еще были студентами. Я показывал проект многим, но, видимо, время было не то. Это, пожалуй, самый отвергаемый фильм за всю историю. (Смеется.) Наверное, нет дистрибьютора или агентства, которому мы его не предлагали. Но Кристиан и я верили в него и шутили: «Мы, наверное, снимем этот чертов фильм годам к пятидесяти».
Фильм наконец-то появится в кинотеатрах к твоему 37-летию, но название поменялось на «Вкус ночи», как у одноименного романа Жана Бергера…
Да, так получилось. Персонажи остались те же, но история изменилась. Дело в том, что мой первоначальный сценарий слишком напоминал сюжет «Сумерек». Для меня стало шоком то, что Стефани Майер стала всемирно популярной благодаря истории, которая очень была похожа на мою задумку, ведь ее-то везде отвергали. И тогда Жан посоветовал мне немного изменить угол повествования — сделать рассказ от лица человека, который оказывается в мире вампиров случайно. Мне эта идея показалась замечательной, и я так и поступил.
Какие вампирские кинотрадиции ты старался сохранить, а какие — нет?
Ну, мы, конечно, не составляли список, но обсуждали, какие стереотипы нам близки, а какие нам категорически не нравятся. Клыки, кровь и отсутствие отражения в зеркале — это, на наш взгляд, круто. В отличие от летучих мышей, чеснока и распятий. И еще не хотелось впадать в мелодраматизм. Мы хотели снять экшн. Когда я смотрю картины такого жанра, то хочу находиться в напряжении все полтора часа.
Почему фильмы про вампиров так любят зрители?
Во-первых, это один из самых старых жанров кинематографа, в нем сочетается многое: и сексуальная составляющая, в то же время супернезависимый образ героя и стремление изменить себя, и это всегда фильм ужасов. И, конечно, если вспоминать о хороших фильмах — они всегда были отражением своего века.
И как «Вкус ночи» отражает наш 2010 год?
Возьмем, к примеру, сцену в ультрасовременном берлинском клубе. Она как раз очень хорошо раскрывает современное общество. Мы все помешаны на культуре молодежи, не отказывающей своим желаниям и получающей удовольствие от жизни. Мы думаем только о себе и не хотим брать на себя ответственность. Общество стало очень аполитично, как никогда раньше, по крайней мере в Германии. Кроме того, в фильме поднят вопрос этих новомодных шоу, которых 10 лет назад еще не было: X-Factor, Germany’s Next Topmodel.
И в чем параллель с этими шоу?
В основе всех этих передач один принцип: ты никто, из ниоткуда, но при этом можешь добиться всего. Лина — идеальный пример девушки, которая прошла этот путь. Я не фанат шоу топ-моделей, но вижу невероятное сходство между тем миром шика и блеска, который предлагают этим девушкам, и тем, что Луиза предлагает Лине. Укус вампира — ее билет к хорошей жизни, к высшему обществу. Только потом Лина понимает, какую цену обязана платить за это.
Вампирши из «Вкуса ночи» все из разных времен. По какому принципу ты выбирал эпохи?
Луиза жила при дворе Фредерика Великого. Эта эпоха и меня, и Жана всегда привлекала. Бурные 1920-е были золотым веком немого кино в Германии — вспомним хотя бы «Носферату», «Доктора Мабузе». Мы не могли пройти мимо и сделали Шарлотту представительницей этого времени. Нора стала вампиром в начале 90-х — это техноэра. Для меня тот период много значил: именно тогда я впервые почувствовал, что Германия меняется, стало круто быть немцем — со всеми этими лав-парадами, которые стали всемирно известными не меньше, чем подобные события в Барселоне или Нью-Йорке. Я давно живу в Берлине и вижу те изменения, которые произошли, меня это очень радует. И я старался отразить это в своем фильме.
У тебя не было так много женских образов со времен «Девушек сверху». Трудно пришлось?
О да! (Смеется.) Никогда в одном фильме мне не приходилось работать со столькими девушками, причем все они обладают жесткими характерами, и они стремились вытянуть свои роли самостоятельно. С другой стороны, для меня это была отличная возможность поучиться у них чему-то, и было бы глупо этим не воспользоваться. После «Вкуса ночи» я стал лучше понимать женщин, теперь я для них свой чувак.
Чему ты научился, пройдя через все это?
Я понял, как работать с женщинами. Обычно с мужчинами я предпочитаю приятельские и панибратские отношения на площадке. Например, с Юргеном Фогелем и Максом Римельтом мы никогда не стесняемся в выражениях, всячески подкалываем друг друга, даже ссоримся. Но все прекрасно понимают, что это рабочий процесс и это не мешает съемкам. С женщинами все иначе: нужно с ними быть мягким, чаще делать комплименты и хвалить. Как только ты осознаешь эту истину, все становится очень легко. Поэтому в будущих проектах я буду стараться снимать как можно больше женщин. Особенно после того как я понял, что мужчины и женщины, оказывается, имеют много общего!
