Андре Кайатт снял очень скучное кино, решив перевести все действие в здание зала суда. В ходе судебных допросов зрителю предоставляется возможность восстановить все обстоятельства, связанные с убийством очень богатого человека. Самый важный нюанс в том, что обвиняемая признается в факте совершения деяния, но мотив - эватаназия. Кайатт решил избежать ретроспекций (максимально уменьшив их количество), вероятно желая как можно больше мотивировать зрителя фантазировать. Возможно именно в силу этого обстоятельства актеры вели себя несколько статично, бесстрастно.
В отличие от многочисленных американских лент, картина не идеализирует судебные процедуры. Наравне со сложным процессом, мы видим особенности деревенского быта обычных присяжных заседателей. И это обстоятельство делает фильм проще, снижая юридический пафос до простоты обычного деревенского общения.
Так что получается весьма захватывающе. Хотя, если просто пересказать сюжет, то во всех остальных аспектах фильм будет весьма маловыразительным. Кайатт в большей степени удивил всех своей постановкой темы эвтаназии, эксплуатируя такую привычную для Голливуда 'судебную драму'.
Очень непростая по замыслу и реализации картина Кайата внешне напоминает судебную драму, где действие происходит в зале суда, а исход дела решается с помощью опросов свидетелей, выявления улик и речей юристов. Но не тут-то было. Сюжет разительным образом отличается от подобной схемы, так как суть разбираемого дела находится в области абсолютно неразрешимых вопросов. Дело идет об эвтаназии, о том, виновна ли женщина в том, что она помогла своему любовнику освободиться от мучительных страданий, или же она поступила так из соображений высшей гуманности. Кажется, создатели фильма склоняются к первой трактовке, главная героиня фильма поэтому выглядит весьма блеклой, уж слишком она безупречна в своем категорическом императиве. Поэтому основное внимание сосредоточено не на фигуре возможной преступницы, а на семи присяжных, которым предстоит вынести столь нелегкий приговор. Эпизоды фильма, посвященные данным героям, несомненно восходят к толстовским традициям. Мы видим, как герои каждый день ходят в зал заседаний и как им нелегко удается переключаться от своих насущных проблем к судимой женщине. Но если у Толстого в том же романе 'Воскресение' мы видим скорее коллективное безразличие, с трудом замаскированное под сочувствие, то характеры героев Кайата все же не решены в чисто сатирическом модусе. Режиссера больше занимает вопрос не о чистой этике, а о том, возможно ли некое объективное суждение или осуждение в принципе? Может ли человек как будто вычеркнуть из сознания то, что его обычно волнует, и сосредоточиться исключительно на чужой ситуации? Подобная редукция удается не всем, скорее отчетливо заметно, как жизненный опыт накладывается на внешнюю этическую риторику персонажей. Так что не стоит ждать от фильма лихо закрученного саспенса в тесном и душном интерьере в духе 'Двенадцати разгневанных мужчин'. Наоборот, ситуация все время выходит за рамки судебных помещений, вовлекает множество фактов, напрямую с ней не связанных, создавая знаменательную панораму французского общества и демонстрируя, насколько невозможно некое самое последнее, окончательное суждение даже там, где фабульно все вроде бы очевидно с самого начала.
